Неужели он желает моей смерти? – гадала про себя она. – Но почему?»
Халиф промолчал, и шахрбан кивнул подчиненным, указывая на девушку. Солдаты тут же окружили ее.
Сердце выпрыгивало у нее из груди.
«Нет!»
Один из конвоиров схватил Шахразаду за запястье. Она отдернула руку, будто от огня, грозящего опалить кожу, и краем сознания отметила, как напряглось лицо халифа.
– Не трогайте меня, – воскликнула девушка. Когда второй солдат взял ее за плечо, она смахнула его руку и закричала, сама слыша панические нотки в голосе: – Вы что, оглохли? Как вы смеете прикасаться ко мне? Вы знаете, кто я такая?
Не представляя, что еще можно предпринять, Шахразада поймала взгляд халифа. Того самого чудовища, которое и стало причиной всего происходящего.
В тигриных глазах мелькнуло… смятение.
Настороженность.
А потом…
Они стали безмятежными.
– Генерал аль-Хури, – сказал халиф.
– Да, мой повелитель.
– Позвольте рассказать вам сказку о горе из адаманта.
– Но… – Шахрбан в замешательстве переводил взгляд с повелителя на Шахразаду. – Мой господин, вы не можете… Я не понимаю…
– Вы правы, генерал, – резко обернулся к пожилому мужчине халиф. – Вы не понимаете. И, вероятно, никогда не поймете. Тем не менее я хочу рассказать вам историю о горе из адаманта. – Он посмотрел на Шахразаду. На губах мелькнула тень улыбки. – Моя госпожа, до встречи.
Начало – это конец
Накидку-риду и все незащищенные части тела Тарика покрывал толстый слой песка. Темно-гнедой жеребец блестел от пота, в уголках губ уже начала собираться пена.
С каждым проходящим часом ворчание Рахима становилось все громче.
Однако Тарик уже видел на горизонте городские стены Рея. А потому отказывался останавливаться.
– Во имя всего святого, давай поедем чуть медленнее, – прокричал Рахим уже в который раз за последние пять минут.
– Ты волен поступать, как пожелаешь. Но стоит снизить темп, как ты выпадешь из седла. И станешь отличной закуской для стервятников, – бросил Тарик через плечо.
– Но мы скачем, будто спасаясь от пожара, уже два дня кряду!
– И в результате почти добрались до пункта назначения.
– Не пойми меня неправильно, – заявил Рахим, натягивая поводья и пуская лошадь легким галопом, – я переживаю за Шази так же сильно, как и ты. Но ты не сумеешь никому помочь, если окажешься полумертвым от голода и усталости.
– Как только доберемся до поместья дядюшки Резы, можно будет отдохнуть и принять ванну, – ответил Тарик. – Но сначала нужно попасть в Рей. Я должен… – и он пришпорил жеребца.
– Чрезмерная обеспокоенность тоже до добра не доведет, – крикнул вдогонку Рахим. – Если кому и удастся выжить вопреки всем обстоятельствам, так это Шази.
– Она не должна была вообще оказаться в подобной ситуации, – сказал Тарик, осадив скакуна, чтобы поравняться с другом.
– Ты в этом не виноват.
– Думаешь, все дело в чувстве