Скелле?
Садух надулся, запыхтел, как чайник:
– Ну, допустим, скелле – это другое. Но кто-то все равно должен ответить, – не сдавался барон.
– Вот чего ты дуешься, Садух? Они ведь меня не хотели трогать. А ты сразу – смертная казнь!
– Как это, не хотели? Ты же сам сказал, что они первые напали?! Вон, самолет как обкорнали!
Я вздохнул. Тяжело признаваться, что в произошедшем есть твоя вина:
– Если бы я не стал их преследовать – ничего бы и не было. Ушли бы они вниз. Там узнали бы, что у нас перемирие. Самолет был бы цел.
– А дом?!
– Честно, Садух? Я ведь летел, чтобы деньги забрать. Какой это дом, если в нем никто не живет?
– Зря ты так, Илия. Дом там, куда ты кусочек своей души вложил. А я видел, что для тебя эта скала значила.
– Ладно. Проехали.
Староста, расправившись с первой порцией напитка, протянул мне ароматную кружку, взглянул остро:
– Деньги-то уцелели?
Я усмехнулся, кивнул:
– Все нормально. Что надо – все в целости.
Не хотелось рассказывать о далекой Земле, о том, что бывает так, что дом не самое главное и не самое важное в жизни. И уж точно я не хотел делиться тем, что всецело захватило меня. Тем более что мои планы шли наперекор воле монарха, Ордена, да и собственной семьи. Вот и получилось, что мой рассказ, честно говоря, вышел не вполне искренним.
Вечерело, общение перешло от прошлого к будущему – моему будущему.
– Значит, ты собираешься в Саутрим?
– Собираюсь. И надеюсь, ты мне поможешь.
Садух вздохнул:
– Чего тебе помогать? Еды сам купишь. Или чего для самолета надо?
– Да я не об этом. Понимаешь, у нас с Орденом вроде перемирия, – Садух, уже изрядно набравшийся орешка, выразительно хмыкнул, – но все равно, чем меньше они про меня будут знать, тем лучше. С другой стороны, у меня теперь вроде семья, ребенок, супруга нервная – чуть что сожжет все на хрен, а оно надо? Короче, я хочу, чтобы все знали, что я жив и здоров, но, чтобы никто, кроме Уров, не знал, где я. Да и им, а точнее супруге, по большому счету многого знать не надо. Главное, что здоров, путешествую, скоро буду.
– Туфта. Супруга твоя, насколько я знаю, не дура.
– Садух! Мне не надо, чтобы они верили – надо, чтобы понимали, что это моя туфта, что это я так неуклюже вру – сам живой и довольный жизнью. Главное, чтобы знали – я вернусь.
Садух задумался. Молча отхлебнул, поддержать меня не просил – да в меня уже и не лезло, поерзал на ступеньках, откинулся на спину и заговорил, уставившись куда-то в темнеющее небо:
– То есть ты хочешь, чтобы я им от тебя письмо передал?
– Не передал, а передавал – время от времени.
– Я так понимаю, ты их заранее напишешь?
– Ага. На разной бумаге, разными перьями. И главное, я на них метку магическую повешу – такую, что, кроме меня, хрен кто сделает.
Садух вновь принял вертикальное положение, хотя и чувствовалось,