Я даже вскрикнуть не успел, а из моего горла раздался сдавленных хрип.
Меня пытали всего минуты три, однако, по моему скромному мнению, сажание на бутылку было бы гуманней.
– Как видите, у нас есть способ вытянуть из вас нужную нам информацию. История про работу довольно интересная, но, позвольте узнать, как вы собирались получать за нее деньги, если у вас нет церебрального интерфейса и вы даже не являетесь гражданином. Отсутствие оного является отличительной чертой членов вашей организации, что вы, как я полагаю, и сами знаете. Ваши духовные лидеры призывают отказаться от него, как от средства порабощения христиан. Что скажете на это, Петр Иегов?
Надо было быстро что придумать или меня очень быстро поджарят, как Джона Коффи на электрическом стуле. И тут мне пришла на ум одна идея.
– П-п-п-послушайте, у вас, что, не бывает бомжей? Я п-п-п-ростой, честный дауншифтер, звать меня Кхе-кхе-кхе Кхекхонбрд Кхекрхекхов. Родители у меня рано умерли, вот и за-за-забочусь о себе, как могу. С утра до ночи ко-ко-копаюсь в мусорке – что найду, тем и богат. Вот сегодня голяк – от безнадеги решил в магазине что-то стибрить. Знать не знаю про каких-то там Иегов, ш-ш-шмиегов, хуегов. Отпустите, господин начальник, а? А ентот ваш интерфейс у меня вытащили из головы друзья мои, когда я пьяный в отключке был. Да по-по-по-смотрите на мое рванье. А Христос, чи хто он там, пускай пососет писос. Знать его не знаю. Хотите, я даже распятие могу потоптать или еще чего? – от болевого шока я даже заикаться начал.
У меня действительно было много шрамов на затылке – в детстве на меня напала свора уличных псов, тридцать швов наложили. А одежда на мне после приключений в метро была не в самом лучшем виде. А к христианским святыням я не испытывал какого-либо благоговения, так как наелся этого по горло еще в детстве. Ничего так не вызывает отвращение, как чуждые нам идеи, с которыми мы вынуждены считаться в силу тех или иных обстоятельств.
Последовало долгое молчание.
Эти трое переглянулись и вышли.
Где-то час спустя они вошли вновь, и хотя их маски не выражали эмоций, я понял, что они в растерянности.
– Приносим свои извинения, гражданин Бесов Алексей Фомович, сами знаете, какая сейчас ситуация в мире. Простых бомжей в наше время днем с прожектором не сыщешь, все идейные или душевнобольные. Кроме того, огромное количество информации было утрачено со времени Большого Скачка, все базы данных и дата-центры погорели. Перейдем к сути дела, вам придется завязать с вашей маргинальщиной. Незаконно это, поймите, Алексей Фомович. Поэтому придётся пройти добровольную программу ресоциализации. Или мы будем вынуждены по протоколу бить вас шоковой дубинкой, пока вы не придёте к единственно правильному решению, – прозвучали в унисон голоса Благого и Могущего.
– Что вы, что вы, не стоит, да я и сам давно хотел завязать, да только не знал, как это по уму сделать. Соскучился я по благам цивилизации.
Они мне протянули какие-то бумаги.
– Вот и замечательно, распишитесь здесь,