сказала она водителю фургона. Подбежав к машине, она запрыгнула на пассажирское сиденье и скомандовала: – Поехали, быстро!
За рулем «рено» сидела Жильберта, девятнадцатилетняя девушка с длинными темными волосами, красивая, но глупая. Флик не понимала, почему та оказалась в Сопротивлении – типаж был совсем другой. Вот и сейчас вместо того, чтобы завести машину, Жильберта спросила:
– Куда ехать?
– Я тебе покажу – только, ради Христа, скорее!
Жильберта включила сцепление, и машина поехала.
– Налево, потом направо, – сказала Флик.
В последовавшие две минуты бездействия на нее наконец обрушилось ощущение провала. Ячейка «Белянже» практически уничтожена. Альбер и другие погибли. Женевьева, Бертран и те, кто еще мог выжить, вероятно, обречены на пытки.
И все это зря. Телефонный узел не пострадал, немецкие линии связи остались в целости и сохранности. Флик переживала, ощущая свою никчемность. Она пыталась понять, в чем ошибка. Может, не следовало предпринимать лобовую атаку на охраняемый военный объект? Не обязательно – план вполне мог бы сработать, если бы данные МИ-6 не оказались неточными. Тем не менее, теперь думала она, было бы безопаснее проникнуть в здание какими-то тайными путями. Это повысило бы шансы Сопротивления на то, чтобы уничтожить ценное оборудование.
Жильберта остановилась у входа во внутренний двор.
– Разверни машину, – приказала Флик и выскочила наружу.
Мишель лежал лицом вниз на диване со спущенными брюками, что выглядело довольно унизительно. Антуанетта, надев очки, стояла возле него на коленях и рассматривала его ягодицы.
– Кровотечение уменьшилось, но пуля все еще там, – сказала она.
На полу возле дивана стояла ее сумочка, содержимое которой Антуанетта вывалила на маленький стол – вероятно, когда искала очки. Взгляд Флик упал на листок бумаги в картонной обложке, с печатью, на котором была наклеена фотография Антуанетты. Это был пропуск в шато. В этот момент в голову Флик пришла одна идея.
– У дома стоит машина, – сказала она.
Антуанетта по-прежнему изучала рану.
– Его нельзя перевозить.
– Если он здесь останется, боши[9] его убьют. – Словно мимоходом взяв в руки пропуск, Флик спросила Мишеля: – Как ты себя чувствуешь?
– Возможно, сейчас я смогу ходить, – сказал он. – Боль уменьшается.
Флик опустила пропуск в свою наплечную сумку. Антуанетта этого не заметила.
– Помогите мне его поднять.
Женщины подняли Мишеля на ноги. Антуанетта натянула на него синие полотняные брюки и застегнула потертый ремень.
– Оставайтесь в доме, – сказала Флик Антуанетте. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел вас с нами. – Она еще только начала прорабатывать свою идею, но уже знала, что просто умрет, если хоть малейшее подозрение падет на Антуанетту и ее уборщиц.
Обняв Флик за плечи, Мишель тяжело привалился к ней. Она приняла на себя его вес, и Мишель кое-как вышел из дома на улицу. К тому времени,