очень часто случается.
– Шаляпин с детства был моим кумиром. С детства я преклонялся перед пением прочувствованным, пением о чём-то. С пением Шаляпина я, в принципе, понял как и каким нужно быть и каким стать… певцом или даже человеком.
Родители Дмитрия – Александр и Людмила Хворостовские
Много позже, став не менее великим, чем некогда Шаляпин, Дмитрий Александрович признавался:
– Когда я еще учился в Институте искусств в Красноярске, Екатерина Константиновна Иоффель, профессор, мне говорила: умри, но держи фасон. Знаете, такие народные прибаутки. Говорит: «Тяжело? Ничего, под рубашкой не видно». И это как раз отличает жизнь артиста моего жанра. Вы не должны знать, насколько мне трудно, насколько мне трудно петь, тяжело. Это не должно быть видно. Если это видно, это плохо. Не должно быть так.
А вот сможет ли Хворостовский стать педагогом – большой вопрос для самого исполнителя. На вопрос журналиста «Когда вы думаете о будущем, то видите ли себя в амплуа педагога?» он отвечал[18]:
«– Вопрос ребром, потому что сейчас в Миккеле мне придется впервые в жизни давать мастер-класс, а потом другой – на фестивале Кристофа Эшенбаха в Равинье под Чикаго.
– Но ведь мастер-класс это скорее шоу, чем педагогика…
– Согласен, поэтому боюсь. Мой педагог Екатерина Иофель владеет искусством мастер-класса в самом лучшем виде, в ней есть это сочетание чудесного педагогического дара с умением делать музыку, с актерской броскостью и даже эксцентричностью, плюс, конечно, что-то гипнотическое. Мастер-класс – это разовое мероприятие, а посвящать себя педагогической деятельности всерьез я пока не собираюсь. Нюанс еще в том, что моя жена – певица и с ней нужно заниматься, хотя бы потому, что она моя жена. Из ее голоса можно сделать нечто великолепное, но вот если б был баритон, а женского голоса я побаиваюсь.
– Консультируетесь ли вы сейчас со своим педагогом?
– Это давно в прошлом. Я считаю, что вокальная кухня должна быть абсолютно неприкасаемой сферой, это сугубо личное дело каждого. Пять лет с Иофель были благотворным, но бурным и непростым процессом, поэтому выйдя из ворот консерватории, я замкнулся и больше никого и никогда не пускал в свою кухню. Научить невозможно, научиться можно. Человек с определенными природными данными и наличием, кроме голосовых, еще каких-то других данных развивается прежде всего сам. В чудеса вокальной педагогики я не верю».
– Сейчас его талант проявляется полностью, и то, что я вижу… по телевизору, по-моему, звучит очень достойно: навыков он не растерял! Это, безусловно, талантливый, одержимый пением и музыкой человек.
Последние слова относятся, конечно же, к великолепному Хворотовскому; и эта похвала из уст «бабушки Иофель» дороже любых золотых монет…
Глава 6. Светочка-статуэточка, или Любовь нечаянно нагрянет…
Прежде уже было упомянуто, что взаимоотношения ученика и педагога не были