адрес: «Сет Хаббард. До востребования, п/я 277, Пальмира, Миссисипи, 386664».
Конверт был помечен штемпелем клэнтонского почтового отделения с датой 1 октября 1988 года, то есть вчерашней субботой. Джейк сделал глубокий вдох и стал размышлять о возможном развитии событий. Если верить сплетням, которые он услышал в кофейне, а у Джейка не было оснований не верить им, во всяком случае, сейчас, Сет Хаббард повесился менее двадцати четырех часов назад, в воскресенье днем. Сейчас понедельник, 8.45 утра. Чтобы на конверте в Клэнтоне успели проставить штемпель, датированный субботой, Сет Хаббард, или кто-то, действующий от его имени, должен был опустить письмо в почтовый ящик, находящийся внутри клэнтонского почтового отделения, либо вечером в пятницу, либо в субботу до полудня, то есть до закрытия почты. Клэнтонский штемпель может стоять только на местных отправлениях. Остальную корреспонденцию везут в региональный центр в Тьюпело, там сортируют, штемпелюют и рассылают по адресам.
Джейк нашел ножницы и аккуратно срезал тонкую полоску с одного края конверта – противоположного тому, где был написан обратный адрес, близко к марке, но так, чтобы ничего не повредить. Ведь существовала вероятность, что он держит в руках вещественное доказательство. Позже надо будет скопировать.
Немного сжав широкие края конверта, он вытряхнул из него сложенные бумажные листы. Разворачивая их, почувствовал, как учащенно бьется сердце. Листов было три, все белые, без всяких затей, без именной шапки. Расправив, Джейк положил их на стол, потом взял верхний. Синими чернилами, аккуратным почерком, удивительным для мужчины, автор писал:
Уважаемый мистер Брайгенс!
Насколько я знаю, мы с Вами никогда не встречались и уже не встретимся. Когда Вы будете читать это письмо, я буду уже мертв, и этот ужасный город, в котором Вы живете, будет, по обыкновению, гудеть сплетнями. Я свожу счеты с жизнью, но только потому, что рак легких все равно неминуемо убьет меня. Доктора отмерили мне несколько недель жизни, и я устал от боли. Я от многого устал. Если вы курите, послушайтесь совета покойника и бросьте немедленно.
Я выбрал Вас, поскольку у Вас репутация честного человека и меня восхитила Ваша смелость во время суда над Карлом Ли Хейли. Полагаю также, Вы обладаете терпимостью – качеством, увы, очень редким в наших краях.
Адвокатов, особенно клэнтонских, я презираю. Не стану в такой момент жизни называть имен, но ухожу с огромнейшим количеством неурегулированных претензий к разным членам Вашего профессионального сообщества. Стервятники. Кровопийцы.
Вы найдете приложенные к этому письму мою последнюю волю и завещание, в которых каждое слово написано мной собственноручно, мной подписано и датировано. Я сверился с законами Миссисипи и уверен, что мое собственноручное завещание согласно им безоговорочно имеет законную силу.
Никто не присутствовал при написании мной этого завещания, поскольку, как Вам хорошо известно, если завещание пишется от руки, свидетелей не требуется. Год назад я подписал