закрытой.
– Нельзя нам наружу особо высовываться, – наставляет Горошко, – они уже огневых точек накрутили по периметру, носа не высунешь. Снайперы во всю орудуют. Погодите еще минами все обнесут. Тогда шагу не ступишь! Пусть лучше к нам заявляются. Мы встретим со всей широтой русской души… Тьма и лабиринт брошенный – наши козыри! Считай, дополнительное оружие. Здесь нужно сражения основные вести. Ловить врага, накидывать черное покрывало и бить безжалостно! Изводить заразу фашистскую в этой Глубине…
– Обратная сторона всего этого тоже есть, – напоминает Бармет, – мы не пауки и не летучие мыши, чтобы во мраке подземном жить. Постоянный холод могильный, согреться не можем, и полное отсутствие дневного света. Долго здесь сидеть нельзя. Люди начнут чахнуть и вянуть, как цветы без солнца и воздуха. Да и вообще пребывание в таком подземелье как колебание маятника на краю – туда-сюда! Как качнется, как повезет…
– Кто интересно всю эту махину раскачивает? – поднимает взор вверх, к темному изломанному своду Скрыль, – Такую махину громадную? И судьбы все наши? Как нас вообще угораздило здесь очутиться? Я даже и не понял… Будто ветром шальным занесло! И попробуй теперь отсюда выпутайся, как в трясину черную угодили. И чем все это закончиться, неизвестно.
– Все наладится, мы живы и с оружием в руках, – ободряет Бармет, – а это уже не мало! И нас тысячи, подземелье как улей гудит, и когда мы…
Внезапно по застывшим галереям прокатывает странный рокот, будто что-то летит, не то живое, не то механическое. Надсадно ухая или утробно завывая…
– Что это? – оглядывается Горошко, – Такое чувство что со всех сторон идет.
– Ветер? – предполагает Бармет, – Мы же в предвходовой части каменоломен, может сквозняки свои песни играют. Бывает тут такое!
– Не похоже, больно звук громкий и разнородный, с переливами, – оценивает политрук, – ветер даже самый сильный так выть не будет. Тут непонятное что-то. Вроде что-то животное напоминает, и в тоже время как треск какой-то… Весьма странное сочетание.
– Тогда что? – вглядывается в непробиваемую стену темноты Бармет, – Явно не голос и не сигнал акустический. На шелест или шепот похоже…
– Хрен знает, чего это стонет в штольнях, – щелкает затвором капитан Скрыль, – тут чего только в этой темени не роится, если копнуть этот мертвый ворох подземелья! Какая угодно сатана приблудилась тут, окромя нас… Вот и живем вместе, бок о бок! В затылок друг другу дышим. И кто жив останется, только скалы эти нависшие и узнают…
Глава 5
В полутьме штабного помещения высокая фигура Ягунова в отсветах светильников кажется мистическим явлением подземного великана, только что вышедшего, отделившегося от камня. В зыбкой феерии тьмы живое обретает совсем другие краски и значения. Будто пробудившееся давно дремавшее…
– Итак, товарищи! Мы собрались,