Рене повернулся на бок и сонно засопел.
Она вылезла из-под одеяла и села на краю постели. Потом опустила голову, выискивая взглядом домашние тапочки, и в этот момент на кухне что-то мощно грохнуло. Пыль под дверью взвихрилась мутным облачком и, прежде чем она успела хоть что-то понять, обнажённый Рене, хищно пригнувшись, бросился через неё к двери. В руке его тускло отблеснул тяжёлый автоматический пистолет.
– Прячься! – крикнул он ей и сбросил её с кровати. – Под кровать!
Дверь в спальню сотряслась от тяжёлого удара, и Рене нажал на спуск. Пистолет в его руке подпрыгнул и выплюнул огненную вспышку. Софи увидела это уже снизу, протискиваясь в узкую щель между массивной рамой кровати и полом.
А в следующий момент дверь слетела с петель, отброшенная сокрушительным ударом, раздались выстрелы, сливающиеся в одну пунктирную грохочущую линию, горячим лязгающим дождём посыпались на пол автоматные гильзы и Софи, скорчившаяся в комок в самом дальнем углу под кроватью, увидела, как окровавленное тело Рене тяжело упало на пол.
Его смуглое лицо с тонкими арабскими чертами было удивительно спокойно и казалось, он вот-вот подмигнёт ей, дескать, не робей крошка, ещё и не такие переделки бывали.
Тяжёлые шаги приблизились, с хрустом давя гильзы и осыпавшуюся штукатурку. Софи с ужасом смотрела на металлические ступни робота-полицейского, остановившегося возле кровати. Она сжалась, стараясь стать совсем незаметной, скорчилась как зародыш в утробе матери и спрятала лицо в коленях. Кровать захрустела и отделилась от своего места. Пыль посыпалась на неё, и вдруг с тихим, но оглушающим звоном на пол вывалилась старинная монетка.
Софи спрятала эту монетку в щель между рамой кровати и стеной в наивной надежде, что однажды у неё и Рене появится лицензия на рождение ребёнка и наступит день, когда их подросший малыш найдёт эту монетку.
А Софи прижмёт его к своей груди, и расскажет о том дне, когда Рене и она со смехом и шутливыми перебранками устанавливали эту кровать, это супружеское ложе, этот алтарь посвящённый чуду зачатия детей.
Механическая рука-манипулятор, грубое и безжизненное подобие человеческой руки, схватила Софи за волосы и вытащила её под пристальный взгляд дородного мужчины в форме офицера полиции. Заплывшие жиром щёлочки глаз приоткрылись шире, резкий фальцет толстяка царапнул слух.
– Обвинение в беременности без наличия лицензии. Наказание – отправка в центр бионадзора. Решение исполняется немедленно!
Робот бесстрастно поднял Софи с пола за волосы, и она забилась, вися на собственных волосах. Боль была так сильна , что она зашлась криком и даже не услышала себя .
– Сука! Жирный ублюдок! Будь ты проклят! Отпусти меня, сука! А-а-а! Господи, пусть этот болван отпустит меня! Я пойду сама! – Она выплёвывала из себя страх и боль подобно сгусткам крови.
– Обвинение – оскорбление офицера полиции, – бесстрастно сказал толстяк. – Наказание – утилизация в биоцентре. Решение исполняется немедленно.
Он нажал на массивный браслет