«саабом» и черным «БМВ» преследователей. Машина, в которой ехал киллер, не принимала участия в погоне, и Глеб понял, что араб не был обыкновенным бойцом. Киллер с наружностью шейха не стал рисковать своей драгоценной персоной, для этого существовали другие люди – те, которые в данный момент гнались за Глебом Сиверовым, то приближаясь, то отставая после очередного безумного виража.
Двигатель «сааба» вдруг споткнулся, чихнул, машина содрогнулась, но мотор уже снова работал ровно и мощно, как ему и полагалось. «Только этого не хватало», – подумал Глеб, озабоченно косясь на шкалу топливного датчика. Бензина в баке было больше половины, а значит, машина пребывала далеко не в столь идеальном состоянии, как уверял его механик в гараже.
Двигатель снова чихнул.
– Брось, старик, – сказал ему Глеб. – Что это ты выдумал?
Теперь он внимательно прислушивался к машине. Различал басовитое «ду-ду-ду» не вполне исправного глушителя, свист ремня генератора, дробное клацанье клапанов и короткие взвизги гидроусилителя на крутых поворотах. Эти звуки, привычные для любого российского автолюбителя, здесь, в сердце Европы, да еще при сложившихся обстоятельствах слагались в похоронный марш. Глеб понял, что еще немного – и удирать от кровожадных арабов придется пешком.
Он свернул в улочку с односторонним движением. Обе обочины были густо заставлены припаркованными на ночь машинами, и Глеб мчался по узкой, как ствол пневматической винтовки, улице, моля здешнего европейского бога о том, чтобы никто не попался навстречу. Намалеванные на асфальте белые стрелы, указывающие направление движения, были нацелены остриями прямо в него; он мчался против движения, и свернуть в случае чего было просто некуда. Позади, на некотором удалении, неотступно маячили фары преследователей. Им нечего было бояться встречной машины: как ни крути, а разминуться с Глебом она не могла. И преследователи наверняка молили своего аллаха, чтобы тот послал эту встречную машину, тогда можно будет, полюбовавшись грудой исковерканных обломков, отправляться домой спать.
Впереди показалось ярко освещенное устье улицы, вливавшейся под прямым углом в другую, куда более широкую и, насколько помнил Глеб, прямую, как стрела. «Направо или налево?» – заколебался он, решая, куда свернуть. Повернуть направо было намного разумнее, потому что слева дорога ныряла в тоннель, а потом, карабкаясь по крутому склону лесистого холма, уходила в район новостроек. «Направо», – решил Глеб и в ту же секунду, повинуясь внезапному импульсу, круто вывернул руль в противоположную сторону.
Визжа и оставляя за собой дымящиеся полосы расплавленной резины, машина вылетела на проспект, как из пушки, тяжело перескочила газон разделительной полосы и, набирая скорость, с ревом устремилась к тоннелю.
Полицейская «ауди», дежурившая на перекрестке с улочкой, откуда с ревом вылетел видавший виды серый «сааб», засверкав проблесковыми маячками, сорвалась с места и устремилась