моя жена забеременела, и это стало слишком заметно, окружающие начали задавать мне один и тот же вопрос:
– Ты кого больше хочешь – мальчика или девочку?
Совершенно идиотский вопрос для тридцатилетнего мужика, у которого до этого детей вообще не было. А также не было малолетних племянников, братьев, сестёр и прочих близких родственников младше пятнадцати лет. Я никого не хочу – ни мальчика, ни девочку! Я, блин, в панике!!! Только накопил на приставку, кредит за однокомнатную квартиру выплатил, присмотрел в салоне неплохой седан и мечтал рвануть на нём по ближней Европе летом. А тут – поздравляю, дорогой, ты скоро станешь папой.
Не то что бы мы совсем ребёнка не планировали. Я не планировал. Нет, ну мы говорили по вечерам, что уже несколько лет вместе, и с квартирой устаканилось, работа стабильная и… Но это ж всё только разговоры были. А тут – мальчика или девочку? Я седан хочу! Немецкий! Чёрный, но можно и асфальтового цвета. И новый диск с Ассасином. Недавно только научился сносно по крышам бегать.
Но я ж мужик. В ответ на вопросы о мальчике или девочке делал суровое лицо и мужественно отвечал, что хочу обязательно мальчика. Продолжателя рода. Буду с ним в футбол играть (конечно же на приставке, я бегал последний раз в универе на физкультуре), учить жизни. Как костры разжигать, в лесу не заблудиться. Сейчас погуглю, с какой стороны на дереве мох растёт.
Родилась девочка.
О том, что у нас будет девочка, мы узнали от доктора узиста, но опять же я сразу не поверил. Я ж уже запланировал футбол, лес, костёр. Суровое лицо перед зеркалом тренировал. Я ж отец. Зря тренировал. Готовился быть отцом – стал папусиком. Ну и ладно, суровое лицо у меня, честно говоря, так себе.
Появиться потомок захотел, естественно, ночью. Это у новорожденных такая хорошая традиция. Часов до четырёх жена мужественно терпела, потом разбудила меня и говорит:
– Поехали в роддом, на этот раз не прокатит.
До меня и тогда не дошло. Отвёз. Через полдня получил фото кого-то сморщенного и красного. Через пару дней забрал жену из роддома с сопящим свёртком.
Принёс свёрток домой, положил на тахту. И тут ДОШЛО! Твою дивизию, я ж теперь родитель! Не прошло и тридцати лет. И этот сморщенный хоббит – моя дочь. Словно в ответ на мои мысли хоббит приоткрыл мутный глаз и захныкал.
Первые года два я был бесполезен. Накрутить пару кругов по двору с коляской, подняться ночью, чтоб принести орущее чадо к маме-кормушке, вечером искупать, потому что весит это чадо уже прилично, а жена у меня всё-таки Дюймовочка. Это да, бывало. Но в основном я был этому тандему не нужен. Наверное, года в два-три Софья решительно взяла меня за палец и заявила:
– Паписька, пойдём.
Так с тех пор и хожу. Обучалки-развлекалки-тренировки. Поначалу ещё пытались сделать из этого чада принцессу – не получилось. Папа всё-таки мальчика хотел. Танцы были решительно отвергнуты через полгода занятий, рисование на второй неделе. Пианино – сразу же, в первые часы, пока родители и бабушка педагог-музыкант не опомнились. Зато в соседнем