отношение к наготе? Не знаю.
– Тссс… ты только посмотри на нее… – презрительно протягивает одна. – Человеческая «шляясса» решила, что может стать нашей Фьен.
По тому, как было выплюнуто это слово «шляясса» на змеином языке, мне стало ясно что именно оно означало на общем. «Шл…а»
Я дернулась как от пощечины и натянула выше одеяло.
– Что… что вы здесь делаете? – голос прозвучал слишком робко.
Девушки лениво двинулись в комнату. Одна держала в руках какие-то яркие прозрачные ткани. Вторая начала рассматривать мои вещи, я которые я вчера положила на трюмо.
– Король передал тебе платье и приказал помочь одеться. – Ответила вторая, даже не поворачиваясь и беря в руки мое зеркальце. Подарок родных.
– Я сделаю все сама. Уходите, пожалуйста.
Стараюсь быть вежливой, но чувствую, как внутри зарождается гнев.
– Ты что не слышала? Приказ короля. Давай, поднимайся. – Медная швырнула платье на спинку стула и, положив в рот конфету, спокойно начала ее жевать.
«Хватит. Хватит. Не трогайте мои вещи – билось в мозгу».
Я медленно села на кровати, сжала руками край одеяла и… меня затопила ярость:
– Пошли вон отсюда! Обе! Немедленно!
Крик отскочил от стен и прокатился эхом по комнате.
Девушки сделали шаг назад и со странным испугом посмотрели на меня.
«Что вы увидели? Рога у меня, что ли выросли?»
Тихки развернулись и кинулись к дверям. Я пыталась отдышаться. Презрение вчера, презрение сейчас. Хватит! Да, я терпелива, чертовски терпелива. Но у всего есть пределы, не стоит меня злить.
Поднимаюсь с кровати, подбираю с пола мою сброшенную расческу и подхожу к стулу с платьем.
– И что нам передал его Величество?
Легкие ткани рассыпаются складками в руках. Розовато-малиновые переливы. Прикладываю к себе, смотрю в зеркало и нервно хихикаю:
– Ночная сорочка?
Наряд почти прозрачный и больше открывает, чем скрывает. Не верю, что король не понимал, что мне предлагал одеть.
– Ну ладно.
Смешливый гнев зажигает глаза. Улыбаюсь глядя в зеркало и чуть слышно говорю отражению:
– Посмотрим.
Умывшись в действительно красивой ванне, нахожу в своих вещах длинную многоярусную юбку. Подаренное безобразие надеваю поверх, прикрываю плечи наискосок тонкими складками, наподобие восточного «саари», которое я видела в книгах. Затем укладываю волосы, не переставая удивляться смеси эмоций в душе: и гнев, и смех, немного печали и какое-то нехорошее спокойствие.
Подхожу к дверям в гостиной и толкаю обе створки.
Двери с грохотом раскрываются, заставляя заметно вздрогнуть двух тихков в военной форме, стоявших позади.
«Охрана или тюремщики?»
Спокойно выхожу из комнаты и подхожу ближе к ним. Тихки преграждают дорогу. Тот, что слева, с чешуей цвета красного дерева и короткими черными волосами, вежливо произносит:
– Принцесса Унна, его Величество запретил вам покидать покои.
«Ах,