него бумаги.
– Вот они, все накладные! Ты, Корнеев, не стой, а давай поищи, может, стаканы найдешь, из которых они собирались водку пить, или нож, коим сыр резали. Неужели нигде никаких следов? Старшина, узнайте, что там нового во дворе. Пригласите сюда сторожа.
Старшина вышел, зато в кабинет вошли медэксперт, а за ним лейтенант Смирнов.
– Три удара ножом, Сергей Петрович, – сходу сообщил врач. – Два проникающих в сердце, один – в левое легкое. Все три смертельны. Смерть наступила мгновенно, в 20 часов 15 минут. Труп можно увозить в морг. Добавить мне нечего.
Подполковник согласно кивнул и крикнул в проем кабинетной двери, куда вышел инспектор:
– Корнеев! Ты во сколько отсюда уехал?!
– В двадцать ноль пять, товарищ подполковник! – тотчас отозвался лейтенант, возвращаясь назад.
Сергей Петрович взял в руки бумаги и половину из них вручил Смирнову. Потом он вышел в торговый зал и прямо на прилавке стал раскладывать эти бумаги. Накладные на получение рисовой крупы, вот скумбрия в масле, здесь соль, а вот и табачные изделия. Ага, «Беломор», «Астра», «Прима», «Волна»… Накладная от 31 июля. А это что за бумажка?
– Справка о непригодности, – вслух прочел Сергей Петрович.
Это был стандартный бланк, на котором в левом верхнем углу значилось: «Татьяновский территориальный отдел госнадзора за стандартами и измерительной техникой». Далее от руки было написано, что гири 5 класса массой в 200 граммов в количестве десяти штук непригодны для дальнейшей эксплуатации как превышающие пределы допустимых погрешностей. Ниже стояла неразборчивая подпись и число, 10 августа.
«Минутку, минутку», – вслух пробормотал Обручев. Он начал потихоньку ухватывать мысль, преобразуя ее в небольшую цепочку. Корнеев нашел здесь папиросный ящик, на котором коричневой краской намазано сердце и написано имя Петя. Этой же краской заляпаны шляпки двух гвоздей на ящике, в котором мы обнаружили трупы. Краска поступила в прибороремонтный цех и, похоже, что 10 августа здесь ремонтировали весы. Ящики с папиросами поступили в магазин 31 июля. Значит, к моменту ремонта весов ящики уже здесь были! Следовательно, их вполне отсюда могли взять те, кто ремонтировал весы.
– Где же сторож, черт возьми! – заволновался Обручев.
– Здесь мы, идем товарищ начальник! – заговорил старик, появляясь в торговом зале.
– Простите, как вас зовут?
– Панин Илья Дмитриевич. А для всех дед Илья, – пояснил сторож хрипловатым голосом.
– Илья Дмитриевич, вы во сколько обнаружили погибшую? – спросил Обручев.
– Лариску-то… Да-к сразу почти, как пришел, так и увидел. В десятом часе где-то. На часы-то я не смотрел. Вижу, лежит в крови, на земле. Ну, я испугался, правда, маненько и побежал вам звонить по ноль два, – старик почесал свой большой нос картофелиной.
– Илья Дмитриевич, а заведующая у вас давно в отпуске? – задал второй вопрос Обручев.
– Да-к она у нас уж поди два месяца, как гуляет. За два года, – охотно пояснил дед.
– А