напомнило Поль о том, что совершенно недавно он выпотрошил все воспоминания Кэтрин и, вероятно, уже успел добраться и до Сюин. К несчастью, связаться с ней было очень сложно, тюремщики не давали жителям соседних бараков взаимодействовать между собой. Поль вообще повезло, что они оказались вместе с Кэтрин и могли хотя бы не сходить с ума от одиночества и беспокойства друг за друга.
– А что взамен? – без особого энтузиазма откликнулась Поль, – прислуживать сумасшедшим садистам?
– Какая разница, на чьей стороне воевать? – огорошил ее Шварц, – они хотя бы понимают ценность таких, как мы. Ты наивно веришь, что на войне все делятся на хороших и плохих? Ваши парни, определенно, ангелы, а немцы – исчадия ада. Ты жила в Германии после войны? Ты видела голод, бедность, ветеранов, потравленных газом, на которых всем плевать?
Его бурная речь произвела мало впечатления на Поль, потому что во всех подобных суждениях она видела всего лишь плохо завуалированную вербовку. Они в Париже тоже занимались чем-то подобным, чтобы пополнить ряды партизан и привлечь на свою сторону людей, которые прятались от войны за плотно закрытыми ставнями.
Шварц тяжело вздохнул, считав ярко написанный на ее лице скептицизм. Затем, он опять выкинул что-то очень странное: стянул зубами перчатку, и цепко ухватив руку Поль длинными пальцами, поднес к своему виску. Именно тогда девушка впервые увидела тот самый проклятый перстень с гербом. Он был так близко от ее лица, что она даже смогла разглядеть детали орнаментики на изделии. Герб показался ей смутно знакомым, словно она когда-то давно его уже видела. Хотя едва ли разбиралась в геральдике.
– Не веришь мне, загляни в мои мысли, – проникновенно шепнул Монстр. Поль качнула головой, попыталась вырвать свою руки, но тщетно. Ее охватило странное волнение от этого момента, близкого ощущения рядом могучего тела мужчины, его щекочущих пальцы волос на виске, тепла прикосновения и странного выражения, с которым он смотрел на нее в эту минуту. Без злости, без презрения. Было что-то в этом взгляде…
Просьба?
Поль зажмурилась, пытаясь представить себе, как читает его мысли, но ничего не происходило. Она хмурилась и кусала губы в бесконечных тщетных попытках, пока…
Пока не почувствовала чужие эмоции, ясно, как в прошлый раз. Ее захлестнуло волной одиночества, тревоги, злости и… надежды? Она мельком увидела несколько разрозненных картинок и задержала внимание лишь на нескольких, особенно жутких – белые стены какой-то больницы, решетка на окне, пригоршни пилюль, уколы. Стул, погружаемый в ледяную воду, электрические разряды, сотрясающие тело.
Страх, ненависть и… боль. Очень много чужой боли. Но страшные видения резко сменились их картинкой их предыдущей встречи в допросной. Тогда он испытывал… восторг. Потому что она не боялась его. Потому что решилась и смогла дать отпор.
Поль отдернула руку, воспользовавшись минутным замешательством своего палача. Они оба тяжело дышали, глаза у мужчины стали влажными, как будто