пищи с них в луже у её ног.
– УДАЛЯЮ ОТХОДЫ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА, – металлический шорох автоматизированного голоса вновь был нетороплив и даже как-то вежлив хоть и холоден и без участлив до драмы, развернувшейся под ним. Снизу скрипом открылся паз и сильной тягой остатки воды на дне журча устремились наружу, одновременно сверху привычным свистом пошел кислород и в камере стало сухо и прохладно. Свет, погорев еще какое-то время, потускнел, а затем и вовсе погас. Капсула вновь погрузилась в ночь, какое бы время суток ни было снаружи.
Так шло время. Сложно было сказать сколько дней в сознании Дженнифер провела в этой тюрьме, когда включался свет в камеру подавался кислород, чуть реже вода и питательная смесь. Раз в 5–6 таких циклов, по-видимому, один раз в сутки, капсулу продували сверху вниз. Она приспособилась, привыкла питаться непонятно как и из чего полученной субстанцией, смогла даже принять душ и совершенно немыслимым образом – высушить все свои вещи. В полной мере осознавая жизненную необходимость в физической активности она каждый день усердно разминала каждый мускул, ровно настолько, насколько позволяли пара кубических метров пространства камеры.
Только так ей хотя бы на минуты получалось отстраниться от гнетущего, изъедающего её изнутри положения дел.
Когда отголоски воспоминаний осколками холодного зеркала жизни в очередной раз кружились мыслями в сонном бреду, полосуя острыми краями сердце её изнутри, когда они играя переливались в свете казалось давно позабытых переживаний, спустя несколько десятков часов повторяющихся процедур «поддержания жизни», проснувшись от яркого света в очередной раз бесцеремонно заполнившего пространство капсулы Йен услышала как тихо зашипели дюзы от подаваемого через них газа. Вот только знакомый голос скромно молчал, а воздух уже во всю заиграл волнами от разной плотности газов его составляющих, и девушка ощутила знакомый сладкий привкус на губах. Осознавая свою беспомощность в свете неизбежного исполнения воли администрации тюрьмы и отсутствие возможности благоприятного исхода попыток бегства с подводной лодки, она легла на дно камеры свернувшись и прикрыв голову руками. Сделав преднамеренно глубокий вдох, она почувствовала, как отдаляется от самой себя, а потерявшись из виду – забылась глубоким сном.
Девушка лежала на бетонном полу в центре округлого зала, с потолка которого прямо на неё бил луч мощного прожектора – единственный источник света в помещении без окон, с одной единственной дверью ведущей в вертикальный тоннель уходящий на сотни метров вниз, и десятки – наверх. Ощутив сквозь закрытые веки яркий свет, она очнулась, попытавшись встать – обнаружила руки и ноги стянутыми пластиковой лентой, особенно больно режущей кожу от попыток надавить и освободиться. Подавшись в сторону, она перевернулась на бок и села. Свет прожектора конусом падал на пол, огибая границу видимого на холодном сером полу от