льше не можешь выносить этот бесконечный танец умирающего творца. В тебе попеременно просыпается то решительный гладиатор, готовый биться до последнего, то цезарь с циничной миной опускающий палец вниз. Челюсти льва смыкаются на глотке гладиатора, твой яростный пыл издыхает поспешно, как-то даже унизительно быстро и, можно сказать, почти бескровно. Ты закрываешь ноутбук или отбрасываешь тетрадку в другой угол комнаты, и с полным осознанием тщетности повторных попыток идешь заниматься рутинными делами или попросту включаешь телевизор. Какой-нибудь канал про животных, где дикторша с инфантильным голосом рассказывает о лабрадорше Грейс, недавно ощенившейся шестеркой очаровательных малышей. Вот именно так на протяжении уже целого года бесславно подыхает каждая моя попытка начать роман.
Сегодня был один из подобных дней. Я сидела в кресле у окна своей квартиры на Арлингтон-стрит и, попивая опостылевший кофе, наблюдала за разборкой двух мужчин. Один, явно постарше, бурно жестикулируя, сокрушался по поводу разбитого капота своего старенького «форда», и попеременно бросался то к машине, то на виновника аварии. Тот стоял неподвижно, выставив руку вперед, будто защищаясь от истеричных нападок своего противника, и хмуро уставившись в телефон. Мне почему-то было крайне интересно, чем закончится эта перепалка, я даже задумалась о том, чтобы снова взяться за ноутбук – вдохновение всегда приходит, откуда не ждешь. Но парень с телефоном вдруг опустил руку, спрятал мобильник в карман и с натянутой улыбкой сказал пострадавшему нечто такое, отчего он вроде бы даже подуспокоился. Мужчины покивали друг другу, а потом тот, что помоложе, двинулся в сторону нашего дома. Ну вот, подумала я, допивая кофе, похоже дуэль не состоится. Как все-таки скучно стало жить, когда вопросы чести начали решать не брошенной перчаткой, а звонком в страховую компанию.
Смирившись с тем, что история закончилась, не начавшись, я пошла на кухню – заварить ещё кофе. После вчерашней вечеринки у Чарли, мне было все никак не проснуться, а на остаток этого дня ещё имелись кое-какие планы, поэтому нужно было спешно приходить в себя. Но не успела я даже крутануть колесико электрической плиты, как из недр коридора вдруг послышался звонок домофона.
– Да? – неуверенно спросила я, подняв трубку. Сегодня гостей не ожидалось.
Мне ответил до того приятный голос, что даже шум оживленной улицы не мог заглушить его эльфийскую мелодичность:
– Простите, мэм, вы меня не знаете, но могли бы очень мне помочь. Здесь случилась небольшая авария, и мне срочно нужно вызвать своего страхового агента, а… – он прервался, ожидая пока стихнет рев проезжающего мимо мотоцикла, – мобильный неожиданно сдох. В общем, можно мне позвонить от вас?
Он замолк, видимо ожидая ответа, но я почему-то не торопилась, совершенно не зная, как себя вести. Будто бы мне на домофон позвонил Леголас и просил срочно отправить весточку Гендальфу, мол, когда он, черт подери, уже прибудет в Хельмову Падь. Я даже хихикнула. Ну и бред.
– Мэм? Простите, если тревожу, я уже набирал здесь другие квартиры, но никто кроме вас не откликнулся, и…
– Конечно! – спохватившись, выпалила я. – Заходите, да. У меня можно позвонить. Разумеется.
Я только успела подумать о том, что зря так быстро поставила крест на этой истории, как буквально через пару секунд позвонили в дверь. На пороге стоял тот самый молодой человек. Теперь я отчетливо могла разглядеть его черты – узкое лицо, светлая гладкая кожа, немного женственный рот с тонкими, четко очерченными губами. Грустные карие глаза французского поэта эпохи романтизма, чуть нависшие брови, способные сделать его взгляд глубоким и загадочным. Вдобавок ко всему он являлся счастливым обладателем жгуче-черных кудрей. Зачесанные назад и сдобренные лаком, они блестели под светом полуиздохшей подъездной лампочки, а у висков чуть топорщились очаровательные завитки. Хотелось вручить ему перо и нарядить во фрак для пущей атмосферности. В дальнем уголке разума, кряхтя и поскрипывая, весело завертелись шестеренки, и я уже придумывала какую роль отвести ему в ещё не начатом романе. Может, лучший друг героини? Друг-гей, м? Ему бы пошло. А в конце сделать его главным злодеем. Или, наоборот, первой жертвой?..
Я вдруг поймала на себе удивленный взгляд.
– Э-э-э, мэм?..
Все верно. Бэкки, ты полная дура. Не удосужилась даже натянуть штаны, перед тем, как открывать дверь незнакомому человеку. Как была в одном свитере и трусах, так и осталась. Умница, продолжай в том же духе. Таким манером, однажды ты сама станешь героиней какой-нибудь криминальной хроники.
– О Боже! – Густо покраснев, я бросилась в комнату, на ходу инструктируя: – Телефон в гостиной! Первая дверь налево! На викторианской тумбочке. Ч-черт… – Я чуть не упала, запутавшись в штанах. – Там рядом ещё статуэтка Дафны и Апо… голая парочка, в общем!
Разобравшись со штанами, я поспешила в гостиную, где друг-гей моей героини уже крутил колесико телефона, набирая нужный номер. Парень разместился на чиппендейловской софе, закинув ногу на ногу. Вычищенные черные туфли слепили блеском, небрежно наброшенный шарф болтался почти до самого пола, воротник черного твидового пальто стоял офицерской стойкой. Мой нежданный