ни в какое сравнение с моими старыми. К тому же их тут было так много, что я понятия не имел с какой начать. Куча разных размеров и форм, иногда почти не отличимых друг от друга.
Спустя пару минут никакие инструменты меня больше не волновали. Без разницы чем писать картину: углем на скале или дорогими красками на холсте. Если понадобится, я буду писать их собственной кровью, вытащу жилы наружу и обрисую ими всю стену. Ведь так и должен поступать настоящий творец. Хотя, безусловно, мне было легче. Линии получались идеальными. Мой образ словно по волшебству переносился на холст. Я же не принимал в этом особого участия, а был, скорее, наблюдателем. Самого меня это не очень-то и радовало, но мой внутренний демон успокаивался.
Линия солнечного света на полу плавно подбиралась к окну. В вечно темной комнате мрак вновь восходил на трон. Мои образы не могли излучать достаточного количества света. Даже эта огромная белая звезда тускнела, столкнувшись с реальностью нашего мира. Заметив это, я поспешил наложить последние штрихи на мою работу. Оставалось совсем немного. Оказалось, что я просидел за мольбертом все утро и весь день. Как ни странно, до сих пор никто не заходил ко мне, или же я просто был увлечен настолько, что попросту не мог кого-то заметить.
Наконец, моя картина была окончена. Обессиленные руки выронили кисть и палитру, а вскоре я и сам свалился на пол. Я не мог пошевелить ни единым пальцем. К тому же, лежа на спине, я заметил, как сильно болит мой позвоночник и колени. Хотя удивляться тут было нечему. За все это время я вряд ли хоть раз сменил свою позу.
Вдруг дверь резко распахнулась, сильно стукнувшись об стену. Такой громкий и неожиданный звук дико напугал меня. Я бы даже вздрогнул, будь я в силах. Все, что я сделал, – отвернулся от слишком яркого света, бившего внутрь из коридора. Раздался уставший, но громкий голос Учителя, вибрацию которого я прекрасно ощущал всем своим телом:
– Как-то у тебя тут темно. До сих пор спишь? – сказав это, он беспощадно хлопнул по выключателю. Загорелась люстра, о которой я и понятия не имел. К моему удивлению, она была в силах осветить каждый уголок этой проклятой комнаты.
Какое-то время учитель молча стоял у входа, пытаясь понять, что здесь произошло. Лишних вопросов он не задавал. Его зоркий глаз и так все прекрасно видел.
– Хорошо, очень хорошо, – проговорил он про себя, приближаясь ко мне.
Учитель протянул мне руку, однако я не в силах был принять даже такой добрый жест. Тогда он просто поднял табурет вместе со мной.
– И что у тебя здесь? На какой такой шедевр ты потратил столько сил и времени, мой юный друг? – сказал он с ухмылкой.
Но как только Учитель взглянул на мою картину, выражение его лица сразу же изменилось. В его глазах, насколько это было возможно, читалось удивление и страх. Почувствовав свое превосходство, полностью позабыв о страхе перед ним, ухмыльнулся уже я.
– Этим рисунком я заслужил место среди ваших учеников?
Он