и не собираемся ему ничего уступать.
– Евдоксия, пойми: сейчас слишком тревожное время, чтобы выяснять отношения и избавляться от верных союзников. Когда готская угроза минует, я разберусь с Евтропием.
– Как же она минует, если и твой Евтихиан во всем им потакает?
– Евтихиан умеет с ними ладить, поэтому и занимает свой пост. Не забывай, что и мой отец опирался на варварских вождей…
– Это ты моего отца называешь варваром? – Евдоксия гневно сверкнула глазами.
Аркадий понял, что выразился неудачно и попытался исправить оплошность.
– Ну, нет… Твой отец был варвар только по происхождению, душой же – настоящий римлянин.
– Ах, значит, и я, по-твоему, варварка по происхождению? – обиженно продолжала Евдоксия. – Так знай, что однажды на римский престол взойдет еще один варвар: твой сын!
– Ты неправильно поняла меня, дорогая, – Аркадий взял было жену за запястье, но она порывисто высвободила руку.
Некоторое время супруги напряженно молчали. Аркадий первым сделал шаг к примирению.
– Как там наша малышка? – вдруг вспомнил он.
– Которая? – равнодушно спросила Евдоксия, все еще хмурясь.
– Флаккилла, конечно. Я хочу ее видеть.
– Должна тебе сообщить, что Пульхериола тоже становится интересной, – Евдокия вдруг смягчилась. – Она уже улыбается! И такая требовательная! Прикажем принести их обеих?
– Конечно! – согласился Аркадий. – Ничто не действует на меня так умиротворяюще, как общение с моими детьми.
За четыре года брака василевс хорошо изучил характер своей супруги: да, она вспыльчива, может обижаться по пустякам, но одно упоминание детей способно растопить ее сердце.
Евдоксия легко, одним движением поднялась и ударила в колотушку, прикрепленную на стене.
Через мгновение из дверей показался евнух.
– Распорядись, чтобы принесли детей, – велела Евдоксия.
Возвращаясь на ложе, она вдруг остановилась и показала пальцем на изображение Фетиды.
– А что бы сказал архиепископ Иоанн, если бы я ходила по дворцу вот так?
Аркадий, приподнявшись на локте, засмеялся.
– А что? Тебе пойдет. Я одобряю. Но только – для меня. Если тебя будут видеть такой другие мужчины, я умру от ревности. Что же касается Иоанна, то ему до этого не должно быть никакого дела.
Евдоксия вновь опустилась на ложе, Аркадий принял ее в объятия и стал страстно целовать ей лицо и шею.
– Может быть, подождем звать детей? – промурлыкала она, млея от удовольствия.
– Нет, пусть принесут. Это я так! Какая же ты у меня красивая! Мне невероятно повезло заполучить такую жену!
Вскоре в сопровождении евнухов явились две кормилицы, несущие на руках детей: одна – девочку лет двух, другая – полугодовалого младенца. На обеих малышках были одинаковые пурпурные хитончики, расшитые цветами. Старшая девочка, увидев родителей, потянулась к ним, и, как только нянька опустила ее на пол, деловито устремилась к ним, младшая же на руках у своей няни таращила