клиника опирается на живое, проникновенное взаимодействие с индивидуальным настроем на личность посетителя. Многие перешли из государственной медицины. Половина, к сожалению, нынче отсутствует. У нас корпоратив. Приехали артисты, будут конкурсы… Мы заботимся о наших сотрудниках.
– А почему они не шевелятся? Им сделали какой-нибудь укол?
– Боже упаси. Просто высочайшая дисциплина. Это второй краеугольный камень наших привлекательных основ.
Филипп, задравши голову, прошелся вдоль модулей. Приказчик бесшумно сопроводил его. У Филиппа скоропостижно развился натоптыш, который окончательно подкосил его слабое душевное здоровье. Ему хотелось избавиться от напасти в условиях семейной заботы и откровенного сострадания. Он просмотрел поясняющие таблички: «Батюшка», «Сударь», «Душенька»… Показал пальцем:
– Мне бы вот к этому на прием.
– Модуль «Голубчик», – одобрительно кивнул приказчик. – Выбор понятный и разумный. Предупредительный стиль общения, двойная задушевность и вдумчивый учет всех обстоятельств. Плюс, разумеется, комплексное лечение натоптыша и не только.
Филипп придирчиво рассматривал доктора. Классической медицинской наружности, немолодой, с бородкой клинышком, седой, в очках. Владеет всеми методами диагностики и лечения, стаж сорок лет, высшая категория, правительственные награды, девяносто восемь процентов положительных отзывов.
– А почему девяносто восемь? Чем недовольны еще два?
– До них просто не дозвонились, – улыбнулся приказчик.
– Ну, тогда давайте меня к нему, – сдался Филипп.
– Не вас к нему, а его к вам, – со всей солидностью уточнил приказчик и махнул рукой.
Пропел зуммер. Сиреневый саркофаг полыхнул огнем, и от него протянулась сверкающая лестница. Медленно поднялся стеклянный колпак. Доктор моргнул, расплылся в улыбке, выставил пухлую ладонь и сошел по ступеням.
– Здравствуйте, голубчик! – заговорил он, качая седой головой заранее укоризненно: что же вы, дескать, не следите за своей особенной ножкой?
– Четвертый кабинет, – кивнул приказчик.
В четвертом кабинете доктор засуетился. Он снял с Филиппа пальто, застелил кушетку и коврик одноразовыми простынками. При виде натоптыша всплеснул руками:
– Как же вы запустили процесс?.. Голубчик!
Филипп вдруг ощутил себя маленьким, несчастным и капризным.
– У меня еще болит голова и спина чешется, – пожаловался он. – В поликлинике со мной даже разговаривать не стали. Это в первый раз. Во второй просто вывели…
Взмахнув полами халата, как ангельскими крылами, доктор порхнул в кресло и принялся бешено печатать.
– Хирург сказал, что я мудак, – продолжил свою повесть Филипп.
– Так, так, – закивал доктор, не отрывая глаз от экрана. – Голубчик.
– Я пошел к экстрасенсу, а он с меня даже носки не снял…
– Возмутительно, – огорчился доктор. – Я сниму. Ложитесь быстренько на спинку. Нет, сначала на живот, я ее почешу.
Он