думал я, рассматривая себя в зеркале.
Одежда на выброс: и порвана, и в крови вся – не только бровь разбита, но и на затылке рассечение; губы как блины и тоже кровоточат.
Теперь понятно, чего это дед на меня так жалостливо смотрел.
Прежде чем обрабатывать раны, я поплёлся в летний душ, который у нас за домом стоял. А там ещё одна претензия к Котычу образовалась – вода была чуть тёплая, из-за чертова тумана она не прогрелась, и сейчас я та-акое удовольствие испытывал, вполне сравнимое с тем, когда меня буцкали.
– Ты как, Афоня? – Уже темнело, когда дед Витя проведать меня зашёл. Я как раз спать собирался, хоть почти весь день провалялся. Очень уж погано мне было, несмотря на то что раны обработал, благо умею всё это делать, благодаря матери. Но всё равно сейчас делать нечего, света так и нет, вот я и решил пораньше завалиться. – А то смотрю, родители твои так и не приехали с работы. Дай, думаю, проведаю.
– Спасибо, дядь Вить, нормально всё. А родители после сегодняшнего светопреставления, может, на сутки остались. Кто знает, что там на самом деле произошло. Всё же сверкало неслабо, да и туман этот непонятный…
– Это да. Я сам, да и старуха тоже, что-то не очень хорошо себя чувствуем. Но я ещё ничего, а у бабы Оли, не поверишь, склероз начался! – дед хихикнул, вроде и весело, но в глубине глаз нешуточное такое беспокойство промелькнуло. – Идёт куда – и забывает, за чем шла. Ругается со страшной силой от этого.
– Так, может, дядьку Лёшку попросить, чтоб вас в больницу отвёз? – Дядя Леша – другой наш сосед, батин друг. – А то ни света, ни связи до сих пор так и нет, вдруг совсем плохо станет, и скорую не вызвать.
– Да не, не надо, – отмахнулся он. – Тем более что его тоже с работы ещё нет. Ладно, раз у тебя всё в порядке, пошёл я. Ты вот ещё что, – вдруг развернулся он. – Я бабе Оле не говорил, что ты того, с молнией повстречался, – хмыкнул он, – а то замучила бы тебя заботой и оханьями своими. А тебе покой и отлежаться сейчас надо, – внимательным взглядом пробежался он по моему лицу и протянул: – Да, знакомо дело, – хмыкнул ещё раз и переспросил озадаченно: – Что я хотел сказать? – Видать, не только бабу Олю склероз одолел. – А! – вспомнил он. – Ты, если что, меня тоже не видел. Хоть она завтра всё равно узнает… Но то завтра.
– Вот за это спасибо, дядь Вить! – от души поблагодарил я его. А то я ещё думал, чего это баба Оля не заявилась. Очень уж она любопытная, но ещё и добрая, и этой добротой и причитаниями меня точно бы добила.
– Да ладно. Знакомо дело, – махнул он рукой на прощание и потопал к себе домой.
Я проводил деда до калитки и пошёл снова на кровать упал. Все мысли были о родителях: ладно мать, ей домой, может, и не получается вырваться. Но батя – он бы точно, если б всё в порядке было, домой заскочил, а тем более после такого дня. Вот это нешуточную тревогу и вызывало. Может быть, я и смотался бы к ним на работу, но очень уж поганое было самочувствие.
Ох и долгов Котыч насобирал – с третьего класса столько не имел. И я не я буду, если вскоре их ему не отдам. Сторицей всё верну твари. А пока,