подмигивает Каакко, а сама думала, что семье гораздо лучше, когда жена и мать парит, варит, кипятит и отбеливает именно в котле. А еще возится с ребятишками, которых родила, и купает их в тазике. Тогда ее энергия из котлов, кастрюль и тазиков переливается в кровь и плоть семьи. Поддерживает жизнь и тепло. И все это называется счастьем.
«А может, – с ужасом подумал сантехник Каакко, – прорвало главный котел?» А паровой котел отопления – это священный очаг всего «Дома». Если так, то надо срочно бежать за помощью. Да и без сварочного аппарата тут не обойтись. А сварочный аппарат с двумя баллонами ему одному не подтащить. Значит, надо звать на помощь Тарью, тот никогда не откажет, если беда и надо помочь.
Сколько Тарья себя помнил, он всегда таскал тяжести и получал за это вознаграждение. В школе он таскал флягу с молоком для столовой, а осенью разгружал припасы в овощехранилище. За это ему наливали кружку холодненького молока и отрезали большой ломоть мягкого, теплого еще батона и шматок замерзшего масла. А на овощехранилище он получал вдоволь сладкой моркови и репы.
В свое время он помог Веннике донести от школы до дома тяжелый ранец, чем и вызвал ее расположение. Когда же они оказались вместе в квартире, Тарья не бросился сразу на девушку, а помог ей сначала в уборке: вынес мусор, выбил ковры. И тем покорил сердце Веннике окончательно.
А потом Тарья с Веннике сблизились и поженились. Причем сближались они с Тарьей всегда в любимой для Веннике позе – она наверху, согнувшись. Тарья легко нес Веннике из загса. А от свадебного кортежа до ложа в первую брачную ночь так и вовсе летел. У Тарьи были сильные руки и большое сердце. Он плакал, когда выносил из роддома их с Веннике малыша. Руки почти не чувствовали тяжести, а вот большие горячие капли слез давили на щеки.
Чтобы жить отдельно от родителей, Тарья и Веннике снимали квартиру. Вначале это было терпимо, но, когда родился сын, расходы возросли, а работы не стало. Тарье пришлось уйти с вокзала. Перебравшись на «холодильник», Тарья хорошо вписался в артель. Но на «холодильнике» платили мало, а цены на электричество и тепло росли не по дням, а по часам. В их с Веннике квартире стало прохладно – приходилось экономить на отоплении. Ребенок мерз, а они всё не могли позволить себе батарею.
– Хочешь подкалымить? – подошел однажды к Тарье бригадир артели Бугор.
– А как? – спросил Тарья.
– Есть один план. Но работать придется внеурочно. Иногда и ночью.
План заключался в том, что их артель должна была разгружать угнанный для Урко и Упсо вагон. Они выстраивались цепочкой и передавали друг другу короба с тушенкой. Каждая пятая-шестая коробка кидалась не в фуру, а под вагон, прямо на пути. Там ее подхватывал Тарья и тащил в сугроб. Хочешь жить – умей вертеться.
По ночам они наведывались на родной склад. Внизу у массивных ворот ангара была большая резиновая подкладка. Если приподнять ее вилкой погрузчика, то на петлях чуть приподнималась и сама воротина. В щель вполне мог пролезть человек.