Винор в его нынешнем виде – большое королевство, раскинувшееся на оба берега Ирменя, главной водной артерии континента – не устраивал ни Оросс, ни Хадон.
Поэтому Клемения, хоть и была шокирована предложением Олега создать свой центр силы, такой, который сам мог бы диктовать свои условия игры, не стала отвергать эту идею, а внимательно выслушала.
Первые попытки возражать у неё возникли, когда речь зашла о судьбе Глатора и, следовательно, о судьбе отца и старшего брата – наследника глаторской короны.
Доверие, которое в глазах Клемении завоевали Олег и его сестра, позволило убедить её в неизбежности и правильности действий, предлагаемых будущим императором.
Олег на самом деле не собирался строить моноимперию – силы у него на её создание были, но на то, чтобы удерживать и развивать такие большие территории, у него не было людских ресурсов – он не Чингисхан с Ордой за спиной и не Карл Великий с вождями большого количества германских и галльских племён, последовавшими за ним и позволившими создать целую цивилизацию, называвшуюся романо-германской. Да и то эти империи оказались крайне неустойчивыми и распались практически сразу после смерти их основателей.
Попаданец из другого мира, знающий историю, пусть даже поверхностно, большей частью из художественных книг, ещё больше склонялся к тому, чтобы создать своё государство по подобию Священной Римской империи германской нации. Только внеся очень существенные поправки в государственное устройство, чтобы избежать того бардака и разноголосицы, которые сопровождали ту империю весь период её существования.
Клемении он твёрдо пообещал сохранить жизнь её отцу и брату вне зависимости от их ответа на его предложения. И пообещал оставить за её семьёй глаторский престол, если те примут его правила игры.
Говорить Клемении, что от завоёванных королевств он собрался отрывать самые крупные и богатые провинции, подчиняя их владетелей непосредственно себе, делая их имперскими вассалами, он пока не стал говорить. Также как не сказал и о своём намерении после Тарка и Глатора проглотить Саарон.
Умолчал не потому, что испытывал какие-то сомнения в отношении Клемении – как раз в отношении её на среднесрочную перспективу он был уверен на все сто – а просто уже исходя из появившейся у него в этом мире привычки многое держать до поры до времени при себе.
Кто там, Людовик Одиннадцатый, кажется, говорил, что если заподозрит, что его ночной колпак прознал его мысли, то он его спалит в камине? Неважно. Но Олег – как-то само собой так получилось – тоже начинал постепенно склоняться к таким мыслям.
Может трон или престол – это проклятое место, не успев занять которое даже недоучившийся студент из российской провинции заражается маниакальным недоверием ко всему вокруг? Впрочем, Олег понял, что уже начинает на себя наговаривать. Не так уж всё и запущено.
Главный итог затянувшегося совещания был в том, что в лице королевы Винора он получил верного