богатый и на цветы, и на презенты, но последние неурядицы с публикацией о Кротовых отбили охоту веселиться в кругу коллег. Благодаря Ниткину всем стало известно и о ЧП с почти сорванным номером, и о разносе, учинённом Тришем.
И вот вместо вечернего платья и шпилек – домашние тапочки да видавшая виды футболка. Телевизор молотит что-то разухабистое, а на душе у неудачницы Лебедевой кошки скребут. Прав, сто раз прав зануда Триш: нет в её работе стабильности и равномерности. Вечно увлекается одним и запускает другое. В одни материалы – как, к примеру, эта бомба про Крота, – она вцепляется мёртвой хваткой, думает о них день и ночь. Ищет интересные формы подачи, шлифует слог, подбирает цитаты. А другие, которые называет «проходными», и написать порой ленится, тянет сдачу до последнего срока, до Лизеттиного окрика. Ничего с собой не может поделать, если не вдохновляют её отчёты о разной партийно-хозяйственной белиберде.
А начальству плевать на её вдохновение, ему знаки подавай. Кто, наподобие Таньки Смешляевой, знаков выдаёт много и вовремя, тот и герой. А что газета забивается скучнятиной и преснятиной, что читатель покупает их «Обоз», чтобы селёдку завернуть – то дело десятое, и мало кого волнует!
Нет, Лариска, никого не интересуют твои творческие потуги, не стать тебе, видно, уважаемым журналистом, имеющим право писать то, к чему душа лежит. Не выбиться в новые Аграновские…
Раньше она любила хозяйственные темы – в те времена, когда на производствах всё вертелось-крутилось, делалось большое и важное дело. Но теперь почти все заводы и фабрики позакрывались, народ бросился в торгашество, подался в челноки, живет жизнью, мало подходящей для живописания в газете.
Лариса вспомнила недавний эпизод, рассказанный одним из посетителей редакции. На большом заводе ввиду отсутствия работы кадровый состав распустили в неоплачиваемые отпуска – до перемен к лучшему. Начальство в это время обивало пороги министерств и ведомств, хлопоча о заказах. И вот, наконец, хороший госзаказ был получен. Директор собрал общезаводской митинг, где радостно и объявил долгожданную новость. Опять приступаем к работе на полные смены – говорит. А народ ему в ответ: нет, благодетель ты наш, теперь нас на полную неделю и калачом не заманишь, у тебя вкалывать можем от силы 2-3 дня, да и то смотря по оплате. А остальное время – извиняй! – у каждого расписано: кто в автосервисе трудится, кто на извозе пристроился, кто в торговле деньгу зашибает, или ещё где. Расплылся, растворился в перестроечном болоте некогда могучий рабочий класс, не с кем директору престижный госзаказ выполнять…
Такая теперь жизнь. И темы газетные такие же – выморочные, ненатуральные какие-то. Потому и писать скучно. И мается опальный корреспондент Лебедева в этой информационной духоте. Может, пора работу менять?
В этом есть здравое зерно… По образованию она инженер, пусть и трудилась по специальности всего несколько месяцев – сначала сидела в декрете, Сашку на свет производила, потом после пары публикаций её взяли «подснежником»