нормальная, – прошептала я зачем-то.
– Конечно, – отозвался Форс через паузу. – Просто у тебя в прошлом есть некая история.
«Связанная с тем, что тебя теперь беспокоит…» – его мысли можно было читать по взгляду.
– У всех нас есть в прошлом такая история. Но это не значит, что я собираюсь ей с тобой делиться.
Терпеть не могу психологов еще со времен далекой юности, когда мой отец, приведший в дом молодую жену, решил, что у его дочери, не принимающей мачеху, случилась психологическая травма. А кто-то любит новых «мам»? С тех пор психологи, завуалированные под друзей отца, под случайных гостей, начали посещать наш дом регулярно. Многие из них пытались меня разговорить, мало у кого вышло.
Крейден, однако, был хитрее, Крейден молчал. И мне это нравилось.
– Чем я напоминаю тебе его? – спросил он после паузы, и заработал в моих глазах плюс сто баллов.
Очень проницательный вопрос.
– А ты умен, правда?
С ним почему-то хотелось говорить. Наверное, синдром «незнакомцев». Или же спиртное, перекочевавшее из почти пустого стакана в мой желудок, сделало свою работу. Хороший был коктейль, очень вкусный.
– Я налью еще один. После того как ты расскажешь.
Он знал, что я расскажу. И даже я знала, что расскажу. Пусть коротко, но все-таки поделюсь – аура Крейдена располагала. Она была невесомой, легкой, чуть-чуть веселой. И это при том, что мужик этот легким отнюдь не был.
– Зачем тебе? Это грустная история.
Кривая усмешка, очень сексуальная.
– А мне сегодня как раз никто ни одной грустной истории не рассказал.
Странно, но я словила ощущение, что это правда. И что грустные истории Форс время от времени слышит. Крики души, прощальные крики… Тряхнула головой – бред, наверное.
Может, правду говорят, исповедь облегчает? А я ни с одной подругой случившимся так и не поделилась. Я закрытая в том, что касается глубинных слоев моей личности, и ни к чему мне в душе гости.
Так все-таки исповедь? Ладно.
– Он тоже был красив. И самоуверен.
Крейден смотрел в свой стакан – кажется, сказанное ему даже понравилось.
– И?
– Мне было девятнадцать. И тогда я часто ошивалась у отца на работе. Мужской коллектив, все в костюмах, галстуках – куча внимания… Бизнесмены. Ну ты понимаешь.
Наверное, он понимал.
– Только я тогда не умела различать самоуверенность и спесь – очень тонкая, как оказалась, грань.
– Как его звали?
– Зачем тебе?
– Как?
Мягкий вопрос, почти незаметный, «неважный».
– Генри Кэвендиш. Молодой, перспективный. Лучший аналитик финансового отдела того года, награжденный дипломом и статусом от журнала «Трейд». Отец его профессиональные качества обожал.
Я замолчала. Давно я не лезла в те воспоминания, давно не помнила о том, что они все еще жгутся.
– Как развивалась история вашей «любви»?
Форс умел спрашивать. Лучше, чем психологи, очень ненавязчиво. Подгонял тебя мягкой кошачьей лапой к продолжению.
– Для