когда пришли в приемную?
– Задолго до начала. Когда я пришел, Савельев уже был там. Принес Софии розу. Я тоже, старый идиот, с розой к ней приперся. Все-то нам хотелось узнать из первых уст, с какой целью собирает нас под самый вечер наша змея!
– Когда вы пришли, София сидела на месте?
– Совершенно верно, юноша. Савельев стоял перед стойкой. Я встал рядом с ним.
– В вашем присутствии она кофе не подавала Соседовой?
– Нет. Кофейник уже был там. Когда мы вошли, он стоял там вместе с чашкой. Погодите! – вдруг воскликнул Заломов, дернув шеей. – А ведь Алка пила кофе-то. Точно, пила! Чашка была с гущей.
– Значит, она выпила привычные две чашки до совещания, так?
– Выходит.
– И осталась жива. Значит, изначально кофе не был отравлен. Дальше? Что было дальше?
– А дальше она принялась наматывать всем нам нервы на кулак. Начала тыкать в какую-то черную папку и утверждать, что там у нее компромат на одного из нас. Все распсиховались, конечно! Крыса, говорит, среди нас. Я, говорит, почти знаю, кто это. И еще она принялась угрожать, что на утро обратится за помощью в полицию. А это уже совершенно другой расклад. Одно дело – быть уволенным, совершенно другое – быть привлеченным по статье. Вот так! Поднялся такой шум. Гвалт. Она объявила совещание законченным. Но никто не ушел. Все столпились возле ее стола, заговорили разом, и вот тут… тут, я думаю, кто-то и отравил кофе. Кто-то сыпанул яд в ее кофейник.
– А Савельев? Он что, выпил из ее кофейника?
– Вот именно! – Заломов откинулся на спинку кресла и глянул на сотрудников взглядом, полным страха. – Но не сразу, господа полицейские. Я как подумаю… Это мистика просто какая-то! Соседова налила себе чашку, поставила ее на край стола. Ее кто-то отвлек в этот момент. Горячев, кажется. Все хотел с ней с глазу на глаз переговорить. Кто-то, не помню кто, едва не смахнул эту чертову чашку со стола. Я подхватил. Хотел хлебнуть. И Савельев… Он выхватил ее из моих рук. И… и выпил. Все до капли выпил. И говорит, фиг тебе, Вася.
– Так и сказал?
– Да. И еще подмигнул так победоносно, будто на скачках меня обошел, идиот! – с неприкрытой горечью закончил Заломов. – Потом мы вышли все из кабинета.
– Все-все?
– Да. И Соседова тоже. Ее будто гнал кто. Может, просто боялась оставаться в кабинете после того, как устроила такое представление. Может, спешила куда-то… Короче, когда мы уходили все вчетвером…
– Кто именно?
– Я, Соседова, Савельев и Горячев.
– Кофейник оставался на краю стола?
– Именно. И там еще оставался кофе. Я точно знаю, я хотел себе налить после того, как Савельев перехватил у меня чашку. Взял в руки, встряхнул.
– И не выпили?
– Нет, не успел. Все двинулись к выходу. Я – за ними.
– Соня была в приемной?
– Да. Соседова сказала ей, что она может быть свободна, и мы все ушли. Думаю, что бедная девочка допила кофе. Она всегда убирала со стола Соседовой. Та не позволяла уборщице