утробно хохотнул Лопушин. – И… Степке Мазиле привет большущий. Идем, Валечка.
Он взял супругу за руку и вывел из кабинета. Но прежде чем окончательно скрыться в коридоре, вдруг похвалил:
– А вот за то, что подъезд моется каждый день, за то спасибо. Хоть на уборщицах не экономите, за то спасибо…
Они ушли.
Филонов еще пару минут сидел в оцепенении, а потом принялся швырять в дверь все, что попадалось ему под руку. Папки, авторучки, карандаши, степлеры, дырокол, пачку бумаги. Остановился, когда в руках оказался мобильник. И то не швырнул его потому, что он вдруг зазвонил.
– Да! – заорал он, нажав на кнопку.
– Чего орешь-то? – поинтересовался Степка Мазила.
– Ничего, – сбавил сразу обороты Филонов. – Вывели тут…
– Что хотят? Налоговая?
– Если бы! Пришли тут божьи одуванчики ко мне, семейная парочка, блин… – Филонов минут пять ругался матом. – Просят отопление бесплатно им поменять. Я – в отказ, не положено у нас по уставу.
– И че? – Степка слушал без особого интереса. – Послал бы.
– Так послал.
– И че?
– А то! Дед как начал мне тут говорить и про тридцатый дом, и про двадцать седьмой, и… и про тебя, Степа.
Мазила минуту молчал, потом вкрадчиво так спрашивает:
– Ты че, паскуда, где спьяну разболтал?!
– Офигел, что ли? Я не самоубийца!
– Так откуда эта старая тварь обо всем знает?! Откуда на эту старую тварь снизошло прозрение, Жэка?!
– А я знаю! Где-то засветились. Бабки во дворе, может, трепались. Бабки, они ведь все знают.
– Н-да… – Степа молчал недолго и попросил вдруг: – Ты мне адресок-то ихний, этого козла, шепни, Жэка.
– Это еще зачем?! – Филонов обеспокоился.
– Так, для порядка. Узнаю, что за божьи одуванчики там справки о нас наводят. Может, и они в нашу схему пристроятся? – И, заржав по-жеребячьи, Степа отключился.
Филонов просидел еще какое-то время без движения, мысленно сочиняя историю оставшейся жизни Лопушиных по Степкиному раскладу. История выходила криминальная. Это печалило. Потом со вздохом все же он признал, что другого выхода у них просто-напросто нет. Эти Лопушины обнаглеют просто со временем и станут шантажировать их без конца. Вишь, уже и радиаторы им за свой счет покупай! Это уже сверх наглости. Это уже он никак не спишет.
Он достал из стола пузырек корвалола и принялся интенсивно им трясти над крохотным стаканчиком…
– Ты идиот! – зашипела на мужа Валечка, стоило им выбраться на улицу из душного жэковского коридора. – Ты просто идиот, Ванечка!
– В смысле?
Потяжелевший за последний год Иван Сергеевич медленно повернулся в ее сторону всем телом. Смерил супругу – тоже не молодеющую – с головы до ног неприязненным взглядом. Особое внимание уделил ее ногам с выпирающими во все стороны вздувшимися венами. Долго смотрел, пристально, заведомо зная, как страдает она от отвратительного вида