на окраину. Здесь одиноко стоял старинный, некогда богатый дом. За ним протекала веселая Банька. Кое-где росли камыши, квакали лягушки – радовались дождливому дню. Гуляя вдоль берега, Глафира заметила живописный мостик, перекинутый через речку для удобства жителей: на той стороне когда-то функционировал колодец. Сейчас в нем не было необходимости, но мостик никто не трогал. Глаша замерла, изучая головастиков и мелких рыбёшек, снующих в почти прозрачной воде. Ей не хотелось думать о том, что придется искать дорогу домой: увлеченная путешествием, она не отметила никаких ориентиров и была почти уверена, что не найдет обратный путь.
Сколько она так простояла – неизвестно. Дождь перестал, за лесом сквозь облака низко выглянуло солнце. Надвигались сумерки.
Вдруг в голую ногу, выглядывавшую между сарафаном и сапогом, уткнулся влажный нос дворняги. Глафира присела перед ним на корточки:
– Какой ты дружелюбный, пёс! – она потрепала собаку между ушей и поднялась, – Не иначе как домашний. Пойдем твоё жильё искать. А то я, честно говоря, не совсем помню, куда мне идти теперь. Страдаю топографическим кретинизмом, понимаешь. В Москве ещё ориентируюсь, потому что больше двадцати лет там живу. А на свободе и заблудиться легко.
Пёс бежал впереди, оглядываясь на девушку: идёшь, не отстала? Глафира шагала за ним по траве и говорила, будто сама с собой:
– Это хорошо, что ты пришел. Я ведь могла и до ночи на этом мостике простоять. А потом и вовсе не нашла бы дорогу, в темноте плоховато вижу. Сережа стал бы ругаться. Конечно, никуда бы я не делась, но он перед родителями за меня поручился. Не надо его подводить. Ой!
Внезапно Глафира наткнулась на человека в резиновых сапогах и плаще. Всю дорогу Глаша смотрела себе под ноги и не заметила, как пёс вывел её на деревенскую окраину.
– Буран, домой! – приказал человек голосом старосты деревни, который вчера отвёл их к бабе Маше. Пёс, вильнув хвостом, метнулся к хозяину. Мол, выполнил свое дело, девушку привел – могу быть свободен.
– Добрый вечер, Георгий Васильевич! Спасибо вашему Бурану, он вывел меня из леса. А то я почти заблудилась.
У Юры чуть не вырвалось: «Я знаю». Ведь он находился совсем рядом, когда Буран заметил девушку на мостике. Но ему не хотелось обнаруживать себя, так естественно вела себя Глафира в обществе собаки. Вообще Буран был разборчивым и строгим псом, редко подпускал к себе чужаков. А тут сам повел за собой Глашу, как будто чувствовал её слабость и симпатию хозяина.
Но выдавать себя нельзя, иначе девушка смутится, что разговаривала с собакой, рассказывая о себе.
– Глафира, вы найдете отсюда дорогу до дома бабы Маши?
Хотелось спросить: «Или вас проводить?». Но не стал. Надо скорее прощаться и постараться не встречаться с ней больше.
Глафире стало неловко под его взглядом. Он смотрел как будто с нежностью, которой не хотел или не мог себе позволить.
– Да, тут уже близко, я поняла, где мы. До свидания, Георгий Васильевич!
Глаша зашагала в сторону дома.
Добролюбов