Управы на него нет.
– Давай ближе к делу.
– А, так вот, бригады работают посменно. Сейчас работы много, поэтому отдыхает сегодня только одна. А обычно три работают, три отдыхают. День через день, по очереди. Понимаете?
– Хм, – не сдержался я. – Действительно не так плохо, как я думал.
– Это у вас, сыщиков, ни минуты покоя, да? – полюбопытствовал парнишка.
– Нам не надо стоять у станков. Это проще.
– Кому как, – философски заключил паренек.
– Знаешь, – мне пришла в голову провокационная мыслишка, – я много где бывал и видел в одном месте, что люди работают по восемь часов в день. А некоторые – по пять. Но ежедневно.
– Быть не может. Это же… бестолково так, – Егор не сразу нашелся с ответом, но по его реакции я понял, что он и сам не очень одобряет это.
– Почему же бестолково?
– Как бы вам объяснить? Вот смотрите: есть же режим питания. Завтрак, обед, полдник и ужин. Так?
– У кого как, – ответил я ему в тон и в этот раз не соврал. При моих «активностях» о регулярном питании можно было смело забыть.
– Нет, это неправильно. Организм человека…
И он принялся рассказывать мне вещи, которые если в наших школах к его возрасту и рассказывают, то не вбивают настолько, чтобы у четырнадцатилетнего парня они засели в голове. Про ценность еды, правильность подбора продуктов, вред избыточности – не сладкого, а вообще. Я хотел задать ему еще вопрос, но заслушался настолько, что попросту забыл, что хотел уточнить.
– А когда человек забывает вовремя поесть – это сильный вред организму. Сильнее, чем от табака, – и он снова затянулся. – Но в день можно три вот таких, – он показал мне помятую папироску. – Больше нельзя.
– Ты говорил, что по двенадцать часов работать лучше, чем по пять, – напомнил я.
– А, точно! На работе кормят завтраком сразу по приходу. Время обеда – точное. У нас оно рассчитано от количества проведенных операций. Чтобы никогда не было такого, чтобы мы заготовку бросили. То же и с полдником – наш доктор на заводе напоминает, что…
И последовал еще один пространный рассказ о пользе перекуса. Пока парнишка болтал, мы пересекли первый двор. Не слишком быстро, потому что моя нога разболелась от продолжительной ходьбы и суеты на квартире Ульяны.
Я рассматривал дома, пытаясь найти что-нибудь подозрительное.
– Понимаете, я бы ни за что не променял свой распорядок. Где это видано, на пять часов ходить на работу?
– А кроме еды, что здесь плохого? – я начал его подзадоривать
– Как чего? Нет, да вы себе не представляете, что такое – работать на заводе!
– Наверно, нет. У вас там все так хорошо разговаривают? Просто в том месте, где работают по восемь часов, матерятся при случае и без.
– Вообще-то у нас, – паренек задумался на пару секунд: – культура речи, вот. И за этим следят. Даже то слово, которым я назвал бригадира – его и то упоминать нельзя. Кроме, разве что, особых случаев. Когда ногу придавишь или молотком, там,