Хорошо, я провожу.
– Звучит так, точно на него напали.
– Именно, – недовольно буркнул Карл. – Он сам расскажет, если захочет, у меня не спрашивай. Не велено распространяться.
– По крайней мере, он может говорить?
– Да-да, – кивнул здоровяк и сперва постучал, а потом открыл дверь в кабинет Дитера. – Заходи.
Глава 2. Не было печали
– Фройнде! – прохрипел Дитер, поднимая на меня глаза. – Давно тебя не видел. И… – взгляд его упал на мою трость, – кажется, не мне одному «повезло». Можешь идти вниз, Карл, спасибо.
Здоровяк кивнул и захлопнул за собой дверь. Дитер выглядел вполне обычно. Его выдавал лишь голос, точно простуженный.
– Карл сказал, что с тобой что-то случилось, – я опустился на стул напротив, приставил к нему трость, сложил руки на коленях. В кабинете было на удивление прохладно, так что снимать пальто желания не возникло.
– Угу, – ростовщик снова погрузился в бумаги. – Большая неприятность случилась, и я чрезвычайно рад, что ты пришел.
– Не очень заметно, – я наклонился, чтобы рассмотреть его лицо: – радости не видно.
– Скажи мне, Максим, – Дитер с усилием выпрямился и часто, но мелко задышал, – тебе доводилось когда-нибудь сталкиваться со взрывчаткой?
– Я думаю, что мне очень повезло не сталкиваться с ней вообще, иначе бы я сейчас не сидел перед тобой.
– Оно и видно, – он приложил ладонь к ребрам, – бестолково это. Легкая контузия, сказали мне врачи. Только вот дышать нормально до сих пор не могу, – он бросил на стол ручку и выдохнул: – Прости мою бестактность. Я правда рад тебя видеть, мой друг, но мое состояние меня раздражает. С чем пожаловал?
– Срок подходит, – напомнил я.
– Знаю, в банк пора. А ты что, уже все потратил?? – вдруг осенило его.
– Не все, но мне так кажется, что мои ресурсы стали таять неоправданно быстро.
– Настолько быстро? – недоверчиво уставился на меня немец. – Не может быть.
– Жизнь меняется.
– О, так ты нашел ее! Я же читал газеты, но там… – он на секунду замолк, – это же ты на той фотографии в театре, верно?
– Верно, – улыбнулся я. – В этом у меня все-таки успех. Но, пожалуйста, не говори никому. Ситуация сейчас слишком сложная для того, чтобы демонстрировать меня миру.
– Все-таки не все ладно?
– Как видишь, – я указал на трость. – Теперь я временно как ты.
– Не надо, как я, – замотал головой ростовщик. – Шутишь? Я такого врагу не пожелаю. Но я вижу, что у тебя все еще какие-то тайны и секреты. Значит, Третье отделение тебя скрутило окончательно?
– Вот как раз с ним у меня и есть очень сложная ситуация, Дитер. Кто-то из него мне помогает. Другие – мешают. Я до сих пор не знаю, кому можно верить. А Трубецкого так и вовсе искать надо, но только вот мое состояние не позволяет.
– Ты пришел за помощью?
– Нет, ты и так много для меня сделал, а я достаточно с тобой расплатился, чтобы я мог прийти и проведать тебя,