отъехал.»
Я еще в себе, потому как мозг мой явно дает мне понять, что он, хоть и не работает на окружающую меня действительность, но продолжает функционировать во внутрь, в меня, мучая меня вопросами, которые я не успел задать коллегам. Например, какое мнение имеют отцы-командиры относительно моих «боевых» заслуг? Хотя, их реакцию предугадать не сложно. Дифирамбы, естественно, никто петь не будет, что правильно. Я сейчас лежу в больничной палате, а мог бы остаться лежать в арке, что непременно отразилось бы на командовании нашим подразделением в виде лишения должностей и серьезных наказаний. Или вот еще, – какой мой диагноз? Комиссуют меня или, все-таки, получится отскочить? Отскочить и остаться на службе? Отскочить… как тогда, на озере…
Последнее лето перед школой. После раннего обеда я и два моих друга любили уходить на озеро, берега которого густо поросли камышом. В этой, почти непроходимой, чаще и разворачивались баталии за территорию между индейцами по старше и нами, шестилетними смельчаками.
Средней толщины ветка ивы, предварительно вымоченная в двухсотлитровой бочке с водой, прочная капроновая веревка, натянутая почти как струна, импровизированный колчан со стрелами из стебля камыша с шишкой, одинаковой длины и несколько голубиных перьев в волосах, – вот он, среднестатистический сибирский индеец. Для удобства передвижения по этим зарослям мы протаптывали тропинки, которые то и дело выходили на небольшие полянки, – места наших привалов так как дело это было не из легких. Для тех, кто впервые попадал в лабиринт этих тропинок и полян, возможности выбраться без нашей помощи практически не было. С одной стороны, стена тростника, пробираться через заросли которого на открытое пространство, могло привести к многочисленным царапинам и ссадинам, с другой стороны озеро с болотистой местностью. Это было наше царство, которое мы отбили у старшиков (им просто надоели эти игры, и они ушли), и которое, впрочем, было совсем не жаль спалить по осени. Пожарище, надо сказать, было грандиозным.
Перед моими глазами, качаясь от ветра, колышется камыш. Над озером то и дело летают небольшие стайки уток, которые, наслаждаясь последними теплыми днями, готовятся к трудному перелету. Отвлекает меня от созерцания сего действа голос, в котором я без сомнения узнаю моего старинного друга детства Димку. На тропинке, ведущей к поляне, на которой мы с ним расположились, среди зарослей мелькает силуэт Сереги, еще одного моего закадычного друга.
Серега, достал где-то литровую банку бензина. Во времена моего детства, надо сказать, достать нечто подобное больших усилий не требовало, поэтому само наличие бензина меня и Димку не удивило. Вдохновил нас способ его применения. Серега предложил вымачивать в бензине подсохшие к тому времени шишки камыша, а потом поджигать их и запускать в озеро. Смысл веселия заключался в финальной стадии. Когда горящая стрела входила в воду, она издавала специфический звук, который нас, собственно и занимал.
– Чего вы боитесь? Мы же в воду стреляем.
– Ага!