пьянством в конце. А пьянство организм плохо переносит, завтра отекшим лицом отомстит. Оно ей надо для полного счастья?
И все равно – стояла под душем и злилась. Почему-то задела за живое эта дурацкая переписка. Не надо было отвечать, и все! Хоть бы узнавали сначала эти мошенники-разводилы, кого обманывают! Надо же – брат… Это у нее брат, ага. И ведь ни раньше, ни позже, а именно сейчас, когда на душе так хреново от свалившегося в одночасье одиночества. Когда оно свежей болью болит, истекает сукровицей…
Замоталась в банный халат, даже капюшон на голову натянула, легла в гостиной на диване, свернулась калачиком. Все, тихо, тихо. Чего разнюнилась. И не одна ты вовсе, у тебя Полька есть, скоро еще и внук родится… И бабушка жива и здорова, слава богу…
Бабушка. Заслуженный школьный учитель. Всегда строгая, всегда сдержанная, всегда одинаково одетая, даже дома – классическая блузка, черный сарафан-платье. Она и сейчас так выглядит, в свои восемьдесят пять. Никогда ни на что не жалуется, помощи не просит. Утром зарядку делает, на ночь классику перечитывает, летом в огороде возится. И никаких сериалов, тем более навязчиво-дневных реалити-шоу! Вообще телевизор не жалует. Может, потому и сохранила себя в таком удивительном психическом и физическом здравии.
А еще бабушка неразговорчива. Все разговоры – только по делу. Даже на самые сокровенные вопросы ответов из нее не вытянешь. Даже про погибших родителей. Нет, ну чего бы, в самом деле, не рассказать маленькой внучке о папе с мамой? С теплом рассказать, с любовью? А у нее все выходило будто с досадой.
– Бабушка, а это кто на стене? Это мой папа, да?
– Да, это портрет твоего папы. И моего сына.
– А мамин портрет где? Давай рядом с папой мамин портрет повесим?
– У меня нет маминого портрета.
– А почему?
– Не знаю… Она не любила фотографироваться.
– Что, вообще ни одной фотографии нет?
– Вообще.
– А так не бывает, бабушка.
– Почему же? Бывает. Раньше столько много не фотографировались, как сейчас.
– А где мамина могилка? Почему мы к папе на могилку всегда ходим, а к маме – никогда?
– Ну… Просто она далеко отсюда похоронена. Когда ты была маленькая, мама поехала в другой город… И там разбилась на машине…
– А в том другом городе есть ее могилка?
– Не знаю… И вообще, отстань, Ольга. В конце концов, я могу ответить только за своего сына, твоего отца. И не задавай больше подобных вопросов. Разве не понимаешь, как мне больно на них отвечать? И вообще, учись не оглядываться назад, не поддаваться глупым рефлексиям. Запомни – тебе нельзя…
– Почему?
– Потому что ты пойдешь по жизни одна. Привыкни к этой мысли. Я старая, я тебе не помощница и не жилетка для слез. Нет, я все сделаю для тебя, конечно. Все, что от меня зависит, все, что в моих силах. Но дальше ты пойдешь одна! Верь только самой себе! Ты сильной должна быть, как кремень! Если скатишься в слезливую жалость к себе, сиротинушке, ничего у тебя