а видел лишь размытый черный диск, одурманенный сном. Теперь она была трезва – ни малейшего в том сомнения. Выходит, она лгунья, а может, еще и воровка; выходит, она его обманывает. А «деловая встреча» у нее назначена с этим Гаскуаном. Еще один секрет. Еще одна ложь. С дамой она идет шляпки посмотреть!
Но Притчард вдруг осознал, что гнев его иссяк. Ему было стыдно. Ему казалось, будто это он бесцеремонно ворвался без приглашения, это он нарушил интимное уединение Анны с Гаскуаном в ее же собственном номере. Устыдился же Притчард как-то безыскусно, по-детски: накатила горечь обиды и в горле застрял комок.
Наконец он повернулся на каблуках и направился к выходу. В дверях он взялся за ручку, чтобы закрыть за собою дверь, но потянул ее на себя очень неспешно, наблюдая за оставшимися сквозь сужающуюся щель.
Гаскуан стронулся с места еще до того, как дверь захлопнулась. Он кинулся к Анне, распахнул объятия, Анна рухнула ему на грудь, ее бледная щека легла в изгиб его шеи. Гаскуан крепко обнял ее за талию; тело девушки обмякло; он подхватил ее на руки, так что, тесно прильнув к нему, пола она чуть касалась пальцами ног; он наклонил голову и прижался щекой к ее волосам. Гаскуан стиснул зубы, глаз не закрывал и шумно дышал через нос. Притчарда, подглядывавшего у двери, захлестнуло одиночество. Ему казалось, будто он никогда в жизни не любил и ни одна живая душа не любила его. Он как можно тише закрыл дверь и неслышно зашагал вниз по лестнице.
– Можно, я перебью? У меня есть вопрос.
– Да, пожалуйста.
– Вы не могли бы продемонстрировать мне в точности, как именно мисс Уэдерелл держала пистолет?
– Безусловно. Вот так – ее ладонь упиралась вот сюда. Я стоял к ней под углом, примерно так, как сейчас мистер Мэннеринг сидит по отношению ко мне, а она развернулась вполоборота, вот так.
– А если бы пистолет выстрелил, как ожидалось, какого типа ранение, скорее всего, получила бы мисс Уэдерелл?
– Если бы ей посчастливилось, то поверхностную рану в плечо. Если бы не посчастливилось, то, наверное, чуть ниже. Вероятно, в сердце. Левая часть тела, сами понимаете… Любопытное дело: даже будь это холостой заряд, она все равно пострадала бы от стреляной гильзы или от порохового ожога, ну или ее хоть сколько-то бы опалило. Мы просто не знаем, что и думать.
– Большое спасибо. Прошу прощения, что прервал.
– Вы хотите чем-то с нами поделиться, мистер Мади?
– Поделюсь вскорости, как только дослушаю историю до конца.
– Не могу не отметить, сэр, вид у вас какой-то нездоровый.
– Со мной все в порядке. Пожалуйста, продолжайте.
Когда Притчард возвратился к себе в аптеку на Коллингвуд-стрит, полдень не так давно миновал, но самому ему казалось, что уже гораздо позже – что уже сгущаются сумерки, – иначе отчего бы он с ног валился от усталости? Он вошел через лавку и какое-то время занимался совсем уж дурацким делом: выравнивал ремни для правки бритв строго в уголках полок, а пузырьки расставлял в ряд один к другому по краю прилавка, но внезапно понял, что больше не выдержит. Он