когда работала в крупном онкологическом научно-исследовательском институте в Сан-Франциско. Как-то во время обеденного перерыва, читая книгу доктора Эндрю Вейла «Спонтанное исцеление: как развить способность тела к самолечению», я наткнулась на историю о человеке, излечившемся от рака вопреки всем прогнозам медиков, которая и поразила меня, и одновременно озадачила. Действительно ли это произошло? Правда ли, что пациент справился с раком без помощи традиционной медицины? Если так, то почему эта история не попала на первые полосы газет? Даже если такой случай был бы единственным в своем роде, все равно это должно было стать невероятным событием, ведь, в конце концов, данный человек каким-то образом наткнулся на лекарство от своей формы рака. Мои пациенты отдали бы все на свете, так же, как и я, чтобы узнать этот секрет.
Сразу же начав искать другие случаи неожиданного выздоровления онкологических больных, я обнаружила более тысячи подобных историй, которые без всякой шумихи были напечатаны в медицинских журналах, а я, работник главного онкологического научно-исследовательского института, впервые слышала о них. Это шокировало меня. И чем больше информации я получала, тем более поражалась: оказалось, что никто серьезно не изучал все эти случаи и не пытался их анализировать. Кроме того, большинство людей, победивших рак, говорили, что врачи хотя и радовались за пациентов, но даже не интересовались, что больные делали для выздоровления. Последней каплей для меня стал факт, что этих людей даже просили не рассказывать другим пациентам о своем волшебном исцелении. Почему? Чтобы не давать ложных надежд. Врачи не хотели, чтобы безнадежные больные считали, что те средства, которые помогли одним, обязательно окажутся эффективными и для них. Это понятно, но полностью замалчивать реальные истории чудесного выздоровления, конечно, не стоило.
Несколько дней спустя, во время прохождения сеанса химиотерапии, моя 31-летняя пациентка, мать маленьких близнецов, у которой обнаружили 3-ю стадию (из возможных 4-х) быстро развивающегося рака груди, всхлипывая, умоляюще спросила: «Как я могу выздороветь? Просто скажите, что нужно сделать, и я сделаю что угодно. Не хочу, чтобы мои дети росли без матери». Глядя на эту женщину, лысую и измученную, единственная надежда на выздоровление которой капала в ее вены, я подумала о той тысяче случаев невероятного, полного выздоровления, которые никто не изучал. Глубоко вздохнув, посмотрела ей в глаза и сказала: «Я не знаю. Но собираюсь это выяснить».
В тот момент я решила продолжить работу над докторской диссертацией, посвятив свою жизнь поиску и анализу случаев спонтанной ремиссии, общаясь с людьми, которым удалось излечиться.
Ведь, если мы пытаемся «победить в битве с раком», не разумно ли разговаривать с теми, кто уже победил?
Не должны ли мы всесторонне исследовать состояние их здоровья, задавая этим людям всевозможные вопросы, чтобы выяснить секрет их выздоровления? Если мы не можем немедленно объяснить, почему это произошло, то не значит, что нам следует