то слово! А мама? А папа? А Матус?
– Он, конечно же, будет плакать…, – серьезно заключил внук.
– Мы все будем плакать! …Ну, ладно. Я никому не скажу. Покажи мне…. О, кто это? Собачка?
– Это Мортис…
– Хм, – задумался Карел, который сразу же напрягся, понимая, что где-то недавно видел это слово. – Это его кличка?
– Это не кличка, это имя, – уточнил Радомир.
– Имя? Вот как? Это ты ему его придумал?
– Нет, это он сам мне его сказал…
– Ого? – вбивая в поисковик это странное слово и попутно немея, совершенно растерялся дедушка. Мортис в переводе с латыни означало – смерть.
Глава 2
У Брукнера похолодели пальцы. Он, стараясь оставаться максимально деликатным, продолжил расспрашивать мальчика о каменной фигурке и тот, полностью доверяя своему деду, поведал историю, от которой писатель то и дело покрывался гусиной кожей.
Оказывается, в старом доме, который теперь был мастерской, Радомиру стали слышаться какие-то голоса. «Это, – пояснял малыш, – было похоже на радио, которое говорит где-то в далекой комнате. Они не шепчут, как мы с тобой сейчас, дедушка, они шелестят. Как листья на деревьях».
– И что же они тебе шелестят?
– Разное, – спокойно ответил внук, – про жизнь, про смерть, про то, как все вокруг нас устроено а больше всего рассказывают обо мне самом, кто я, откуда появился… А ты ничего там не слышишь?
– Нет, – ответит дед и через усилие улыбнулся, пытаясь все перевести в шутку, – мне пятьдесят один год и хоть бы раз кто-то рассказал правду о жизни или смерти, да и обо мне самом. До всего приходится доходить самому…
– Давай я тебе, дедушка, расскажу, – оживившись, предложил Радомир, чем вынудил Карела войти в ступор и на какое-то время замолчать. То, что дед услышал потом и вовсе ввергло его в полуобморочное состояние, заставив судорожно вспоминать где и какие лекарства лежат в их загородном доме…
– …мне уже много чего показали и рассказали, – заговорщицки продолжал полушепотом внук. – Я столько вспомнил из своего прошлого, что сразу даже плохо спал. Во сне никак не мог догнать Мортиса, а здесь, у тебя дома все получилось. Уснул и сразу побежал за ним.
– Куда побежал?
– К мосту, дедушка. Есть …такой мост. Я его видел еще до того, как родился.
– Как это до того? – опешил писатель. – Где ты его видел?
– Там, где я буду водить.
– Кого водить? Куда водить?! Радик, я тебя перестал понимать, объясни!
Ребенок загадочно покосился на деда, сел поудобнее и спросил:
– Кто построил старый дом, где папина мастерская?
– Мой прадед, Первуш Брукнер.
– Кем он был?
– Крестьянин, – вспомнил Карел. – Я его не застал. Он умер в 1933 году. Мой отец родился только в 27-м. Твой дедушка Силен говорил, что его отец – Первуш умел лечить. Он был из Бойев3 и гордился этим. К нему со всей округи ездили люди, считали за доктора. Еще при Масарике4, кто-то пожаловался на него по поводу