Одинокая. Стефка Модар

в душе киевлянином. Это далось с молоком матери.

      Она была счастлива, познакомить этого приятного молодого человека с городом, где тот родился. Ведь каждый должен знать свои истоки, корни, чтобы жить и созидать, становясь по-большому счету настоящим человеком.

      Оксана ему показала памятник основателям Киева, «Лыбедь». Это потрясающее сооружение оттиском легло в глубины их трепетных душ.

      Устав от прогулок, девушка предложила посидеть у памятника влюблённых фонарей. Там хорошо просматривался Майдан, открываясь, каждый раз по-новому. Это точка соприкосновений – сердец киевлян, гостей города.

      За день, пройдя его вдоль и поперёк, этого не ощущаешь, то и дело отвлекала суета. А может просто вечерняя подсветка, ложась магией, оттеняла камень, как-то по-особенному подчёркивая грациозность и величие, мощь духа. Правда вся эта игра магии с камнем обрывалась в 12 часов ночи, погружая окружающее в темноту, заставляя задуматься, кто ты в этом непродолжительном отрезке времени. Ведь в тени прошлого, его дыхание ощущалось каждой клеточкой тела.

      Оксана предложила поспешить домой, избегая встречи с теменью. Говоря, что не готова дать ответ кто она, и так голова забита проблемами. Алекс нехотя согласился, они пошли домой. По дороге продолжая делиться впечатлениями о городе. Вечерний Киев их просто потряс.

      Алекс с Оксаной вернулись за полночь. Каждый был перенасыщен эмоциями. И он, и она для себя открыли совершенно иной Киев, который оба они не знали. Простившись, они разошлись по домам.

      Алекс, открыв дверь, погрузившись в темноту, тихо шмыгнул, внутрь стараясь не шуметь. Тихо закрыв дверь, на цыпочках направился на кухню.

      Там не включая свет, подойдя к окну, засмотрелся на луну.

      Казалось, что та была не такая как обычно, как-то по-особенному ярко светила, делая ночь необычной, загадочной.

      Его отвлёк женский крик, он шёл откуда-то из глубины квартиры.

      Это Ольга та на повышенных тонах кому-то выкрикивала по телефону, надрывая голос:

      – Это как мне понимать? Где он шастает? Посадил на мою шею и думаешь, я двужильная? – переходя все точки кипения:

      – Люди в это время спят, а я должна быть сторожевым псом, ждать, когда он придёт…

      Срываясь:

      – Это только начало, а что будет дальше? Здесь ему не Варшава, а Киев! У нас не как у них. Наши дети не привыкли к свободному воспитанию.

      Окончательно выходя из себя:

      – Сопли ещё!

      Переходя на угрозы:

      – Смотри! Не доводи меня! Вышвырну и тебя и его! – зло, – чтоб я ещё из-за чужих детей не спала по ночам…

      Вскипая: