икнул и быстрым движением выбросил недокуренный бычок в сторону лестницы. Дядя Витя одёрнул майку-алкоголичку и смущённо почесал лысую макушку, улыбнувшись жене Любе.
– Да ладно, Любань. Я же любя, – он отвёл взгляд, отступая к супруге и пытаясь её приобнять. Вышло забавно, ведь Любовь Петровна была на три размера больше Виктора Степановича.
Кира улыбнулась соседке, вживаясь в роль хорошей девочки. У неё бы получилось, но полусонный оболтус рядом неожиданно подал голос:
– Канарейкина, – оживился Паша и захохотал, вызывая у Киры желание стукнуть его голове. Чему он радовался: ещё вчера Кенар напоминал о своём статусе «свободного самца», и надоели шутки про женитьбу.
– Отныне ты не будешь такой грозной, моя маленькая Симба, – пафосно заявил Павел и поднял указательный палец к потолку. – В стане птичьих нет места хищникам.
Кира взвизгнула от неожиданности, когда Паша схватил её и прижал к себе. На каблуках она доставала ему макушкой до подбородка, поэтому Леонова попыталась отодвинуться, дабы не удариться. Аромат туалетной воды Кенара моментально вскружил голову лесной свежестью и на секунду Кира забыла, что хотела возмутиться таким отношением. Но спустя минуту всё-таки начала задыхаться от крепких объятий.
– Кенар, я сейчас задохнусь, и кое-кто умрёт от голода. Ведь не в состоянии лапшу без присмотра запарить, – проворчала Леонова и попыталась выбраться из цепких рук Канарейкина на глазах соседей. Она ощутила обиду: Паша обнимал всех подряд. Разумеется, когда находился в прекрасном расположении духа.
Они попрощались с супругами Глушанковыми и зашли в кабину лифта, искренне надеясь, что больше никого не встретят по дороге до торгового центра. Кира сверяла в телефоне список будущих покупок, предвкушая посещение бутика «Сефора», где продавались «сияющие олени» от Бекка. Она настолько отвлеклась, что заигравшая мелодия из фильма «Убить Билла» стала для неё полной неожиданностью – смартфон едва не выпал из рук.
– Чего ему надо? – Паша нахмурился, разблокировал экран, включая громкую связь. Неприятная мелодия сменилась десятком различных звуков: шум улицы, собачий лай и автомобильный клаксон, который перекрикивал абонент на том конце.
– Гав! Гав!
– Меня слышно? – заорал Тасманов громко, и друзья скривились.
– Яр, что за вопли на заднем фоне? Тебя в обезьяний питомник забрали? – поинтересовался Кенар, отводя руку со смартфонов подальше.
– Кенар, не поверишь. Я купил собаку – настоящая элитная сучка! Мы должны отпраздновать столь знаменательное событие, – голос Ярика стал громче. Складывалось впечатление, словно он ничего не слышит. Похоже, уличный гомон и собачий лай заглушали для него все остальные звуки.
Леонова покосилась на озадаченного Павла. Он первым вышел из лифта, прошёл мимо женщины с двумя маленькими мальчишками, едва не столкнувшись с ней в дверях. В ответ на недовольное фырканье Канарейкин цыкнул на испуганную даму, топнул