из рук. Маленький Василек крутился у матери на коленях, ему было скучно, он пытался сползти на пол, дергал Юльку за длинные волосы и весело смеялся…
После похорон собрались на поминки. Бабушка Настя, Таня, Гоша, Шурик…
И вдруг Юльке стало плохо. Ведь она ничего не сказала старенькой бабе Даше, единственной еще живой бабулиной подружке.
Никому ничего не говоря, быстро накинула куртку, выбежала из квартиры и бросилась в соседнюю пятиэтажку. Одним махом взлетела на третий этаж и прижала палец к кнопке звонка. Опустила руку, только когда услышала шаркающие шаги за дверью. Баба Даша, не спрашивая, открыла дверь. Юлька, боясь снова расплакаться, торопливо рассказала бабе Даше о смерти бабули и позвала на поминки.
Баба Даша охнула, схватилась за сердце, забормотала молитву… Потом, с помощью Юльки, натянула тяжелое старое пальто, и, опираясь на палочку с одной стороны и на Юлькину руку с другой, заковыляла через двор.
Поминки были "светскими". Водочка-селедочка, винегрет, блины… Для бабули на краешек стола поставили полную рюмку и накрыли ее кусочком черного хлеба.
Баба Даша осторожно, стараясь не уронить, трясущейся рукой перенесла один блинок к себе на тарелку.
– Юля, вы бабушку отпели? – неожиданно спросила она, косясь на рюмку с кусочком хлеба и занавешенные зеркала…
Юлька охнула и прижала ко рту ладошку. Для нее это было настолько непонятно, незнакомо и ненужно, что она просто забыла…
– Ясно, – горько сказала баба Даша и поднялась. Со всеми вежливо попрощалась и ушла.
Выйдя на улицу, она немного подумала и тяжело заковыляла к церкви. Там она подала записочку за упокой души новопреставленной рабы Божией Надежды, заказала заочное отпевание и Псалтирь на месяц. Больше денег ни на что не хватило. В кошельке сиротливо позвякивала какая-то мелочь. И до пенсии еще далеко…
– Ничего, – решила баба Даша. – Ничего, проживу.
Дома была целая пачка гречки, пакет макарон, пяток яиц и хлеб. Вроде бы даже парочка банок кильки в томате где-то была. Еще был чай. Сахара, правда, оставалось на самом донышке, но в холодильнике стояла литровая баночка прошлогоднего варенья…
– Проживу, – решительно повторила баба Даша, и поплелась домой.
Дома она с трудом стянула с себя пальто, прошла в "красный угол", затеплила лампадку и три свечи. Взяла в руки старенькую, зачитанную книгу с большими, полустертыми буквами на обложке – Псалтирь. И тихо, медленно, напрягая глаза и водя узловатыми пальцами по строчкам, начала читать…
***
С трудом привыкала Юлька к жизни в пустой квартире. Без бабули. Без Василька. Правнука, видя Юлькино состояние и понимая ее необходимость работать, бабушка Настя на какое-то время увезла к себе в деревню.
Юлька слонялась по пустой квартире, медленно, но верно, погружаясь в депрессию. Ничего не готовила, перекусывала чем попало – бутербродами, какими-то кексиками, пила чай…
Каждую неделю ездила на могилу к бабуле, долго с ней разговаривала,