это за счет случайности, но, поскольку это сделал Билли, причем не уронил, а с силой бросил, я не сомневался, что ни о какой случайности речи быть не может. Но поездка только начиналась, да и груз был слишком ценным, чтобы рисковать им из-за личных амбиций, на что, похоже, Билли и рассчитывал.
Когда он увидел, что я не собираюсь предпринимать ответных шагов, по крайней мере сейчас, он довольно кивнул и с холодной улыбочкой стал прилаживать брус на место.
Погрузка закончилась, и самолет взлетел. На пальцах чуть пониже ногтей проступили красные полосы, и боль давала о себе знать до самой Америки.
В этот раз мы везли сразу двенадцать лошадей, и, кроме нас с Билли, летели глухой конюх от Ярдмана и человек, сопровождавший одну определенную лошадь. Владельцы иногда посылали с трудными или особенно ценными лошадьми своих конюхов, и Тимми и Конкер объяснили мне, что таких помощников можно только приветствовать.
Эта лошадь путешествовала из Норвегии. Проведя ночь в Англии, она снова отправилась в путь. Конечным пунктом была Виргиния. Новый владелец оплатил дорогу норвежскому конюху, с тем чтобы с его приобретением ничего не случилось. Покупка явно не стоила такой опеки, размышлял я, поглядывая на лошадь и проверяя ее соседку. Вялая кобыла со слабой шеей, с мохнатыми щетками, что заставляло заподозрить среди ее предков упряжных лошадей, да и угловатые подколенки никак не указывали на резвость.
Норвежские лошади давно утратили славу лихих скакунов, хотя скачки как спорт изобрели викинги. Они расставляли всевозможные ценные предметы на разных расстояниях от места старта. Затем лошади выстраивались в ряд, и скачка начиналась. Чем дальше находился предмет от старта, тем выше была его ценность, и потому каждый наездник мог заранее решить, на что способен его скакун, что в нем преобладало: резвость или выносливость. Ошибка в расчете означала, что наездник останется вообще без приза. В Норвегии тысячу двести лет назад быстрая, выносливая лошадь стоила целое состояние в самом прямом смысле. Но длинноногие гладкошерстные потомки тех косматых пони не очень котировались в сегодняшнем чистокровном коневодстве.
Похоже, размышлял я, американец заплатил за долгое путешествие такого невзрачного коня исключительно из сентиментальных соображений.
Я спросил у пожилого норвежского конюха, все ли в порядке, и тот ответил на ломаном английском, что он вполне доволен. Он остался сидеть на брикете сена, безучастно глядя перед собой, а я стал обходить лошадей.
Лошади мирно жевали и не подозревали, что несутся в вышине со скоростью шестьсот миль в час. Ощущение скорости пропадает, если за окном ничего не мелькает.
Без приключений мы совершили посадку в аэропорту Кеннеди, где в самолет поднялся жующий резинку таможенный чиновник с тремя помощниками. Говорил он медленно, через слово вставляя «э-э», но документы и лошадей осмотрел очень придирчиво. Наконец мы могли начать разгрузку. Прежде чем ступить на американскую землю, все лошади должны были пройти через площадку с дезинфицирующим средством, и пока я проводил через нее лошадей, то