художников.
– Говорят, добродетельная жена дороже всех бриллиантов на свете, – шепнула Салли. – Но большинству мужчин это, в конце концов, приедается, как и совершенная красота. Так что, вполне возможно, у Грейстоуна уже изменились требования к супруге.
– О, совершенно определенно – нет! – заверила ее Августа. – Если подумать серьезно, становится ясно: он был бы несносным мужем для кого-то наподобие меня, с непредсказуемым и свободным нравом.
– А если подумать не очень серьезно?.. – легонько поддразнила ее Салли.
Августа нахмурилась:
– В наиболее мрачные минуты своей жизни я подумываю даже о том, чтобы серьезнейшим образом заняться изучением трудов Геродота и Тацита, забыть все свои статьи о правах женщин и заказать новый гардероб, где будут исключительно темные платья с воротником-стойкой. Но знаешь что обнаружила? Стоит мне выпить чашку чаю и несколько минут отдохнуть, приступ подобного безумия быстро проходит и я снова становлюсь сама собой.
– О господи! Надеюсь, все обстоит именно так. Я просто не способна вообразить тебя в роли добродетельной жены.
И Салли так громко рассмеялась, что смех ее привлек внимание всех присутствующих к дружной троице, восседавшей за чаепитием у камина. Дамы из клуба «Помпея» понимающе улыбались друг другу: так приятно было видеть хозяйку дома веселой.
Скрагз, заглянув в приоткрытую дверь гостиной, несомненно, тоже обрадовался смеху Салли. Случайно посмотрев в ту сторону, Августа заметила, как он наблюдает за своей хозяйкой из-под густых нависших бровей, и подумала, какое у него странное и печальное выражение лица.
Вдруг его удивительно яркие голубые глаза встретились с глазами Августы, он понимающе покивал ей и отвернулся. Она с изумлением поняла, что Скрагз молча благодарит ее за подаренную его хозяйке возможность так радостно смеяться.
Через несколько минут, покидая клуб, Августа чуть задержалась, чтобы заглянуть в книгу для записи заключенных пари, лежавшую у окна на невысокой подставке в ионическом стиле, и прочитала: «Мисс Л. С. поставила против мисс Д. П. десять фунтов, полагая, что лорд Грейстоун попросит руки небезызвестного Ангелочка еще до конца месяца».
В течение двух последующих часов Августа находилась в состоянии необычайного раздражения.
– Клянусь тебе, Гарри, на сей счет даже заключено пари, о чем сделана запись в книге клуба «Помпея». Забавно! – Питер Шелдрейк с томным изяществом потянулся, устраиваясь в кожаном кресле, и посмотрел на Грейстоуна поверх своего бокала с портвейном.
– Очень мило, что ты находишь это забавным. Лично я ничего забавного не вижу. – Гарри отложил гусиное перо и тоже взял бокал.
– Ну еще бы! – усмехнулся Питер. – В конце концов, ты почти ничего забавного не находишь и в своем способе подыскивать себе невесту. Да в каждом лондонском клубе заключают пари по этому поводу! Ничего удивительного, что и в «Помпее» тоже. Ты же знаешь: Салли и все те эксцентричные особы, которых она коллекционирует,