чистый звук из открытого хай-хэта. Уорду было бы стыдно за нас. Наши руки слегка трясутся. Звук выходит отвратительный.
Страхи нужно преодолевать.
Я поворачиваюсь к Герману вполоборота. Уорд смущенно и понимающе улыбается, оставляет нас вдвоем.
Говорят, первый поцелуй остается в памяти навсегда. Я его почти не помню. Но до конца дней своих буду помнить наш первый поцелуй с Германом.
Смятая пустая пачка из-под сигарет вылетела в окно и угодила под колеса едущего сзади «уазика».
Токарь с тоской повертел в руках последнюю сигарету и вставил в рот. Прикурив, он взглянул на Нину. Она сидела рядом и уже битых десять минут что-то искала в недрах своей сумочки.
– Да вытряхни ты свое барахло на заднее сиденье, – посоветовал Токарь.
– Нашла уже.
Девушка извлекла из сумки крохотную флешку размером с ноготь.
– Ты не против, если я включу музыку?
Токарь пожал плечами.
– Да ради бога.
Подключив свой смартфон через блютус к машине и выбрав композицию, Нина нажала на «плей».
Полуэлектронные басы заиграли вступление.
– Это «Касабиан», – пояснила Нина.
Токарь поморщился.
– Рок? Я, если по-чесноку, такое не слушаю.
– Выключить?
– Да нет, слушай на здоровье.
Отыграв вступление, неизвестные Токарю музыканты перешли к куплету. К ритм-секции ударных и бас-гитары прибавился дерзкий вокал Тома Мейгана:
One, take control of me
You're messing with the enemy
Said it's two, it's another trick
Messin' with my mind, I wake up…
Нина закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Пальцами начала легонько постукивать по коленям в такт музыке; губы синхронно с певцом нашептывали слова куплета. Она знала текст наизусть.
– Это хорошая музыка, – сказала Нина, не поворачивая к Токарю головы и не открывая глаз, – я на ней выросла. «Мьюз», «Колдплей», «Радиохед», «Касабиан»… наши так не умеют. Или не хотят. Да нет, наверное, все-таки хотят. Просто ни черта не получается.
Токарь с сомнением на нее покосился.
– Ну, не знаю. Не слушаю я такое. Песня должна быть со смыслом. Жизненная. Наговицын там, Круг, «Лесоповал»… чтоб за душу цепляла, понимаешь?
Улыбнувшись, Нина как-то странно на него посмотрела.
– А как у тебя с английским, милый?
– Не понял?
– Ну, насколько хорошо ты знаешь английский язык?
– Я его вообще ни хрена не знаю, – выпалил Токарь простодушно.
– Тогда почему ты решил, что в этих песнях, – Нина кивнула на магнитолу, – нет смысла?
– Ну, может, и есть. Только какой? Слов-то я не понимаю.
– А разве обязательно понимать слова?
– Ясен пень! – удивился Токарь вопросу. – А как же!
– Музыка, – сказала Нина, – это в первую очередь экспрессия. Эмоции. Она должна воздействовать на человека на психоэмоциональном уровне, понимаешь?
– Нет, –