годы было очень горько от того, что их любовь так молниеносно была прервана смертью, ведь на самом деле, кроме этого, больше ничто из существующего в этой жизни не могло бы ей помешать. Вот так сложно и порою трагично выстраиваются сюжетные линии жизней людей, но такие примеры – лишь еще один повод трепетнее и сильнее хранить и беречь то, что имеет для тебя особый смысл. Мы приходим сюда на миг, но ведем себя так, будто этот миг называется вечностью. Внутренне чувствуя от этого какую-то непреодолимую несправедливость, я пообещала никогда не врать самой себе и обязательно найти свою настоящую любовь, ведь, когда ты знаешь истинную цену и вкус искомого, ты никогда не согласишься на меньшее.
Наверное, тогда я впервые осознанно поняла, что жизнь не всегда легка и радостна и что-то, что мне в ней не нравится и доставляет боль, – тоже есть жизнь, такая, какая есть. А еще то, что далеко не после каждого надлома возможно новое ответвление. Как повезет: может, дерево пустит новую ветку, а может, погибнет от нанесенной травмы.
Где начинаются чудеса
Захочешь видеть, и ты обязательно увидишь. Мы все смотрим на этот мир или ясным взглядом, или замутненным. Но от того, что мы чего-то не способны увидеть, оно не исчезает, а просто существует в той параллельной реальности, где смотрящий обладает ясным взглядом. Помню, как однажды мои дети спросили меня, существуют ли русалки и лешие. Этот вопрос, хоть и казался на первый взгляд легким, заставил меня задуматься. Я начала мысленно перебирать в голове все сказки мира, которые знаю, и с удивлением обнаружила, что почти во всех этносах так или иначе есть русалки, лешие и даже Баба-яга. Имена у них все разные, но фактические функции одинаковы или очень похожи. Это совпадение натолкнуло меня на размышление о том, как же разные народы в разные времена, находясь в разных уголках нашей планеты, могли написать плюс-минус одно и то же? Не могли же они все разом придумать одинаковое и записать его с очень высокой точностью совпадений? Вероятнее всего, все эти герои существовали и существуют в реальном мире, но вот только способны видеть их далеко не все.
Я знаю одного хирурга, слава о чудесах работы которого бежит далеко перед ним. Он однажды сказал мне: «Там, где заканчивается наука, начинаются все чудеса, которые происходят за гранью моего понимания. Как будто бы кто-то моими руками спасает людей. Я точно знаю, что к этому непричастен, и не от меня зависит, продолжится ли жизнь человека дальше. Каждый раз, когда я думаю, что уже все, вот это конец, происходит то, что люди называют чудом, а я объяснить не могу. Знаешь, как будто я попадаю за какую-то грань, где все происходит само по себе. Миг до того, как человек возвращается “оттуда”, всегда одинаков. Все останавливается, замирает в финальной точке, а затем начинается снова. Я много раз говорил с теми, кто возвращался с того света, и все они как один рассказывали о том, что чувствуют, что их жизнь не продолжилась, а началась заново. Я бы никогда не подумал, что буду говорить о таких вещах, ведь медицина –