слова.
– Можно сказать, что это люди, которые стоят неподвижно, а все остальные говорят, что они – картины, так? – ответил он.
Его ирония не вызвала у женщины никакой реакции.
– Как раз наоборот, – возразила Вуд. И впервые улыбнулась. Самой неприятной улыбкой, какую Браун когда-либо видел. – Это картины, которые иногда движутся и кажутся людьми. Дело не в терминологии, а в точке зрения, и это наша точка зрения в Фонде. – Голос у мисс Вуд был ледяной, точно каким-то загадочным образом каждое ее слово было скрытой угрозой. – Фонд берет на себя охрану и администрирование произведений Бруно ван Тисха по всему миру, а я возглавляю отдел безопасности. Моя задача и задача моего сотрудника, господина Лотара Босха, заключается в том, чтобы не допустить повреждения полотен ван Тисха. А Аннек Холлех была картиной, стоимость которой намного превышала все наши оклады и пенсии, вместе взятые, инспектор. Она называлась «Падение цветов» и была оригиналом Бруно ван Тисха, ее считали одной из величайших картин современной живописи, и она уничтожена.
Браун был поражен ледяной яростью, исходящей из этого быстрого пришептывающего голоса. Прежде чем продолжить, мисс Вуд сделала паузу. Ее черные очки с врезавшимся красным отражением стола разглядывали Брауна.
– То, что вы считаете убийством, мы считаем серьезным покушением на одну из наших картин. Как понимаете, расследование касается нас непосредственно, поэтому мы просили о вашем содействии. Все понятно?
– Вполне.
– Даже не думайте, что мы будем мешать вашей работе, – продолжала Вуд. – Полиция идет своим путем, Фонд – своим. Но я очень прошу, держите нас в курсе всех новостей по ходу расследования. Большое спасибо.
Встреча тут же закончилась. В сопровождении девушки из отдела по связям с общественностью, которая встретила его по приезде, Браун снова прошел по коридорам овального крыла Музеумсквартир, похожим на лабиринт. На улице щедрое летнее солнце вернуло ему спокойствие.
В машине по дороге домой название сверкнуло у него в голове точно красная молния, без всякого предупреждения. «Волшебный пурпур».
Так называлась красная-прекрасная картина, пахнувшая, как его жена. Огненно-красная, карминно-красная, кроваво-красная.
Визитка была цвета бирюзы, голубая, как волшебное заклинание, голубая, как мечта, голубая, как идеальное море. Она поблескивала в свете лампы в столовой. Номер был напечатан в центре тонкими черными цифрами. Кроме этого номера – наверное, сотового телефона, хоть код и странный, – ничего не было. Набирая его, Клара заметила, что на ее ногте еще блестят остатки краски с «Девушки перед зеркалом». На второй звонок откликнулся голос молодой женщины:
– Да?
– Здравствуйте, это Клара Рейес.
Она думала, что еще сказать, но тут поняла, что трубку повесили. Она решила, что связь прервалась случайно. Такое с мобильными иногда бывает. Ведь, по выражению Хорхе, это гнусные устройства, с которыми можно делать практически