нам не нужны напоминания, – отвечает она.
– Хорошо, – говорит императрица, затем ее взгляд падает на Беатрис и становится еще более хмурым. – Мы почти приехали, поправь глаза.
Беатрис хмурится и тянется к изумрудному кольцу на правой руке:
– Знаешь, они от этого чешутся. – Она прокручивает изумруд и поднимает кольцо сначала над одним глазом, затем над другим, позволяя зеленой капле упасть с кольца в каждый из них. Беатрис пару раз моргает, и, когда снова опускает голову, видно, что ее глаза из серебряных, как у Софронии и Дафны, стали ярко-зелеными.
– Уверяю тебя, это не столь неудобно, как если бы селларианцы увидели твои тронутые звездами глаза, – отмечает императрица.
Беатрис снова хмурится, но не возражает. Как и Софрония, она знает, что их мать права. В Бессемии глаза, которых коснулись звезды, встречаются довольно редко – у детей, родители которых использовали для зачатия звездную пыль. Они не единственные члены королевской семьи с серебряными глазами, многие родословные продолжаются только благодаря достаточному количеству звездной пыли и иногда помощи эмпирея. Но в Селларии магия вне закона, и есть множество историй о селларианских детях, убитых из-за того, что у них были серебряные глаза. И Софрония задается вопросом, сколько из них просто родились с серыми глазами.
Карета останавливается, и одного взгляда за окно достаточно, чтобы понять, что они прибыли в пункт назначения – на поляну в центре леса Немария. Однако их мать остается на месте и медленно переводит взгляд с одной сестры на другую.
При ближайшем рассмотрении Софронии кажется, что в выражении лица матери она заметила нотку печали. Немного сожаления. Но уже через секунду оно исчезает, прячась за маской льда и стали.
– Теперь вы останетесь сами по себе, – тихо говорит императрица. – Меня не будет рядом, чтобы указать путь. Но вы всему научены, голубки мои. Вы знаете, что делать, знаете, кого атаковать, знаете их слабые места. Через год мы будем управлять каждым дюймом этого континента, и никто не сможет отобрать его у нас.
Как всегда, Софрония чувствует, что при упоминании о таком будущем ее сердце бьется чаще. Как бы ни боялась следующего года, она знает, что в конце концов оно того стоит – скоро весь континент Вестерия будет принадлежать им.
– У меня есть для вас еще кое-что, – продолжает их мать. Она залезает в карман платья, вытаскивает три маленьких зашнурованных мешочка из красного бархата и передает по одному каждой дочери.
Софрония открывает свой мешочек и достает содержимое себе на ладонь. По ее пальцам скользит холодная серебряная цепочка, с которой свисает один-единственный бриллиант размером меньше ногтя на мизинце. Быстрый взгляд подтверждает, что в руках у ее сестер точно такие же.
– Мама, это слегка не в твоем вкусе, – замечает Беатрис, поджав губы.
Это правда, их мать имеет склонность к более ярким украшениям: тяжелое золото, драгоценные камни размером с мячи для крокета,