и я мог решиться на это, – писал Барклай впоследствии, уже по окончании войны. – Во-первых, неприятель не собрал еще всех своих сил, имея в своем распоряжении только 3-й корпус Нея, 4-й вице-короля Италийского, часть 1-го, находившегося около Сенно, два кавалерийские, под начальством Короля Неаполитанского (Мюрата), и гвардию.
Во-вторых, храбрость и мужество, оказанные нашей армией в сражениях 13-го и 14-го чисел, были для меня верным ручательством в приобретении победы. В-третьих, чрез сражение я достиг бы важной цели, обратив внимание неприятеля на Витебск, остановив его и облегчив тем князя Багратиона в сближении с 1-й армией».
Генералам уже были сообщены надлежащие наставления, и все были в ожидании предстоящей на другой день битвы, как вдруг, неожиданно, привезено было от князя Багратиона известие, что Даву предупредил его в занятии Могилева и что 2-я армия, не успев в покушениях своих пробиться в этот город, для соединения с 1-й армией, взяла направление вправо и намеревалась идти к Смоленску, через Мстиславль. Таким образом, прежнее известие о занятии войсками Багратионовой армии Могилева, известие, столько обрадовавшее Барклая и всех его подчиненных, известие, составлявшее цель общих желаний в России, оказалось ложным.
Намерение сразиться, принятое Барклаем единственно с целью не потерять своих сообщений со 2-й армией, которую предполагали уже при Орше, было оставлено, и главнокомандующий решился продолжать отступление. Оно началось в тот же вечер, тремя колоннами.
Граф Остерман, с левой колонной, из 2-го и 4-го пехотных корпусов, направился через Яновичи, на город Поречье, лежащий при большой дороге, между Смоленском и Велижем; Тучков 1-й, со средней колонной, из 3-го пехотного корпуса, двинулся, через Кольники, на Поречье же; Дохтурову, с правой колоннй, из гвардейского, 6-го пехотного и 1-го резервного кавалерийского корпусов, велено было следовать к тому же городу, через Лиозну; 2-й резервный кавалерийский корпус составлял арьергард Остермана, а 3-й резервный кавалерийский прикрывал отступление Дохтурова.
Графу Палену, с главным арьергардом, велено было прикрывать общее отступление. Движение всех трех колонн на Поречье было произведено с тем, чтобы всегда иметь возможность предупредить неприятеля, если бы он, направившись на Смоленск, угрожал прибыть туда прежде 2-й армии. Остается еще прибавить, что движение на Поречье, а не прямо на Смоленск, было избрано Барклаем, для прикрытия отправленных по Пореченской дороге всех тяжестей, парков и провиантских транспортов.
«Отступление было необходимо, – пишет Данилевский, – но как в виду Наполеона идти назад, среди ясного летнего вечера? Однако же, невзирая на близость неприятеля, главнокомандующий велел армии сниматься с лагеря. Наполеон, находясь в пяти верстах от нашей позиции, не мог рассмотреть истинной цели начинавшегося движения. Оно показалось ему обыкновенным переходом войск с одного места позиции на другое, и наши колонны успели отойти назад, прежде нежели неприятель мог удостовериться в отступлении