висевший у меня на шее молот Тора, – так что мне плевать, что вы с ним сделаете.
Уиллиболд ошеломленно уставился на меня, но в следующий момент обернулся, привлеченный полным муки возгласом: это один из разбойников заорал от боли. Снег опять окрасился красным, и на этот раз я увидел, кто все это учудил. Отнюдь не боги, а пастух, который вышел из-за деревьев с пращой в руке. Он достал из мешка камень, вложил его в кожаный ремень и раскрутил пращу. Она со свистом рассекла воздух, он выпустил один конец, и еще один камень полетел в сторону чужаков.
Они в панике пригнулись, и я знаком дал понять пастуху, чтобы он выпустил их из своеобразного загона. Он свистом отозвал собак, и люди и овцы мгновенно разбежались в стороны. Из чужаков на месте остался только первый лучник, он все еще лежал на земле, сраженный камнем в голову. Молодой предводитель – он оказался храбрее остальных – пошел ко мне, вероятно, решив, что товарищи поддержат его. Однако никто за ним не последовал. Его лицо исказил неподдельный страх, он обернулся, и в этот момент сука бросилась на него и вонзила клыки в руку с мечом. Он заорал, попытался стряхнуть собаку, но к ней на подмогу уже мчался другой пес. Парень еще орал, когда я мечом плашмя ударил его по затылку.
– Можешь отозвать собак, – сказал я пастуху.
Первый лучник все еще был жив, но на волосах над правым ухом у него запеклась кровь. Я сильно пнул его в ребра, и он застонал, хотя и не пришел в сознание. Я передал его лук и колчан пастуху.
– Как тебя зовут?
– Эгберт, лорд.
– Теперь ты богач, Эгберт, – сказал я.
Жаль, что он так и не стал богачом. Я бы с радостью вознаградил Эгберта за его труды, но я к тому моменту сам был почти нищим: я потратил деньги на людей, кольчуги, оружие – в общем, на все, что требовалось для разгрома Хестена, – и вступил в зиму практически без средств.
Остальные разбойники исчезли, сбежали. Уиллиболда трясло.
– Они искали тебя, лорд, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Им заплатили, чтобы убить тебя.
Я остановился возле лучника. Камень, выпущенный пастухом, пробил ему череп, и между заляпанных кровью волос виднелись куски кости. Одна из собак обнюхала его, и я похлопал ее по плотной шерсти.
– Хорошие собаки, – обратился я к Эгберту.
– Волкодавы, лорд. – Он взвесил на руке пращу. – Но вот это получше.
– А ловко ты с ней обращаешься, – отметил я. Это было мягко сказано: на самом деле в его руках праща превращалась в смертоносное оружие.
– Все двадцать пять лет отрабатывал удар, лорд. Нет ничего лучше камня, чтобы отогнать волков.
– Значит, им заплатили, чтобы они убили меня? – спросил я у Уиллиболда.
– Так они сказали. Им заплатили, чтобы убить тебя.
– Иди в хижину, – сказал я, – согрейся. – Я повернулся к молодому предводителю, которого стерег пес покрупнее. – Как тебя зовут?
Поколебавшись, он с явной неохотой произнес:
– Верфурт, лорд.
– И кто заплатил