внимание. Но бес отмахнулся:
– Не лезь, не знаю.
Обеспокоенно посмотрев на Шэдар, он произнес:
– Дари, что происходит?
– Происходит, – проскрежетала она.
Бес гулко сглотнул. У Шэдар даже зубы заострились.
– Я чувствую изменчивую.
– Мм-м… а можешь для пня пояснить? Он молодой и зеленый, ничего не понял, – быстро сориентировался хвостатый.
Возмущенный шелест ветвей бес проигнорировал.
– Это Алая.
– Что? – опешил бес, всматриваясь в лицо Зигисоля. – Шэдар, золотце, ты, наверное, переутомилась? Давай приляжешь, а? – ласково произнес он, заискивающе заглядывая в глаза ведьме. После чего обернулся к Проглоту: – Давай работай.
Тот заскрипел и разросся, формируя из ветвей ложе. Он даже нарастил зеленые почки, чтобы Шэдар было мягче лежать. Бес тут же забрался внутрь и, потянувшись, предложил:
– Дари, давай ко мне под бочок.
Ведьма не заметила его слов, прожигая взглядом фигуру зельевара. Тот, в свою очередь, деловито раскапывал яму меж корней. Когда углубление, по его мнению, стало достаточным, он опустил в него небольшой сверток. Бес икнул: от вещи нестерпимо несло смертью и болью. Даже для порождения пекла это было слишком.
– Что там?
– Голова ребенка, вырезанного из чрева еще живой матери. Мощная по силе вещь, и применение ее различно. Что именно затеяла Такара, я не знаю, – пояснила Шорох. – Алая в своем безумном стремлении не видит очевидного: Зогард никогда не даст ей того, что она желает получить всей душой. Сначала она изменила тело, стремясь к могуществу, теперь ее разум окончательно поглотил хаос.
– Дари, я вообще не понимаю, о чем ты, – жалобно признался рогатый.
– Когда-то мы с Такарой дружили и знали многое друг о друге. Она мечтала обрести семью и завести детей. Этот зельевар полюбил ее, но подарить ребенка не смог, не потому что в нем не нашлось мужской силы, нет. Алая забыла, что могущество в покорении материи всегда оборачивается проклятием. Слишком сильно покорежив тело, она потеряла возможность зачать дитя. С того рокового дня, как она поняла это, магия, как отрава, разъедала ее личность. Могу поспорить, к Зогарду она пришла ради своей мечты.
– Что-то не верится, что он подарит ей ребенка, – скептически хмыкнул бес. Он-то как выходец из пекла прекрасно знал, к чему приводят подобные сделки.
– Она безумна и потому слепа в своей вере. Меня больше вот что интересует: принять чужой облик и проникнуть в университет… Зачем?
– Но кто может копировать других? Старый черт, мой наставник, рассказывал о запретах творцов этого мира. Только иллюзия – и ничего больше.
– Ты забыл о доппельгангерах.
– Проклятых убийцах? – ужаснулся хвостатый. – Она совсем дура, да?
Этих прихвостней Тьмы даже в его мире считали мерзким отребьем. Живые, которые сняли свою кожу и провели множество обрядов с единственной целью – иметь возможность принимать облик другого разумного