справляешься. Просто замечательно.
Мы снова трогаемся с места, и я дрожу всем телом, сосредоточившись только на одном – как доставить нас домой без новых происшествий и провалов. Я напряженно смотрю на дорогу и стараюсь не думать о сидящей рядом маме, о том, какие мысли сейчас роятся у нее в голове.
Не прошло и недели с тех пор, как я дала маме серьезное обещание. Она так легко простила меня, при том что в результате последней своей выходки я оказалась в полицейском участке. Невинная шалость едва не обернулась катастрофой – булыжник, который я метнула, сидя на качелях, полетел гораздо дальше, чем я рассчитывала, едва не прикончил одного из моих приятелей и расшиб табличку с названием парка. Мама блестяще сыграла роль моего адвоката, сумела сгладить ситуацию и вытащила меня из этой переделки: она перекинулась парой шуток с арестовавшим меня полицейским, и он тут же переквалифицировал мое преступление в попытку любознательного подростка применить на практике законы физики. Когда мы вернулись домой, она сказала только одно: «Видишь ли, Финн, только искренние извинения чего-то действительно стоят». Ее слова попали прямо в точку. В последнее время я слишком часто извиняюсь.
Я поклялась маме, что прошу у нее прощения от всего сердца и что с этого момента буду отмерять семь раз, прежде чем резать. И она улыбнулась, явно проведя параллель с тем, что я не сумела верно отмерить расстояние от качелей. Однако теперь она не улыбается. Сидит неподвижно как истукан, смотрит вперед, на дорогу, а я чувствую себя так мерзко, что хоть плачь. Пять дней. Прошло всего пять дней, а я уже снова подвела ее, нарушила свое обещание.
При виде последнего, ближайшего к нашему дому светофора я едва сдерживаю радостный вопль. Еще квартал, направо, налево, и мы на месте. Загорается желтый, светофор явно не хочет нас пропускать, и я жму на тормоз так, как учил меня инструктор, – чтобы машина замедляла ход не рывком, а плавно.
Мы почти остановились, колеса едва крутятся, я внимательно изучаю бампер стоящей перед нами машины, и тут у меня жужжит телефон: новое сообщение. Резкая вибрация в заднем кармане сбегает вниз по ноге, ударяет в ступню, и машина неожиданно дергается вперед.
– Тормози! – вопит мама, а к ее голосу примешивается жуткий скрежет металла: мы врезаемся в машину перед нами. – Тормози! – снова говорит она, и я отчаянно пытаюсь затормозить, но по какой-то неведомой причине мы все еще прем вперед и вдавливаем маленькую машинку в стоящий перед ней грузовик.
– Не та педаль, – говорит мама, и я отдергиваю ногу.
Мама выскакивает из машины, прежде чем я успеваю поднять ручной тормоз.
– Блин, – говорит Обри у меня за спиной.
– Упс, – говорит тетя Карен.
Я сползаю с водительского сиденья. Все тело горит. Мама уже говорит с водителем машины, в которую мы врезались, наклонившись прямо в открытое окно. В машине всего один человек – женщина в красном свитере, с темными волосами до плеч. На зеркале заднего вида висит собранный из бусинок крест. Женщина кивает в ответ на мамины слова,