расстояние между обоими лагерями не превышало трех миль.
(3) На другой день они сразились с замечательным мужеством, но с переменным счастьем. В первой стычке римляне имели решительный перевес: они не только победили в поле, но, погнав врага, преследовали его до самого лагеря, а затем произвели нападение и на самый лагерь.
(4) Ганнибал, расставив немногих защитников вдоль вала и у ворот, остальным велел сплотиться вокруг него на средней площади лагеря и с напряженным вниманием ждать сигнала к вылазке. (5) В девять часов дня[145] римский полководец, видя, что воины только напрасно истощают свои силы и что все еще нет никакой надежды взять лагерь, дал знак к отступлению.
(6) Узнав об этом и заметив, что бой прекратился и неприятель отступает от его лагеря, Ганнибал тотчас же из правых и левых ворот выпускает против врага конницу, а сам отборной пехотой устремляется через средние ворота. (7) Если бы время дня позволяло обоим войскам дать более продолжительный бой, то вряд ли какое-нибудь иное сражение ознаменовалось бы большим ожесточением и большим числом убитых с обеих сторон; (8) теперь же, как ни храбро дрались воины, а ночь заставила их разойтись.
Таким образом, потери были меньше, чем можно было ожидать по остервенению, с каким противники бросились друг на друга; а так как обе стороны сражались с одинаковым почти успехом, то и число убитых к окончанию боя было одинаково; пало не более как по шестьсот пехотинцев и вполовину против этого числа всадников.
(9) Все же потери римлян были ощутительнее, чем можно было предположить, судя по одному числу павших; было убито довольно много людей всаднического сословия, пять военных трибунов и три начальника союзников[146]. (10) После этого сражения Ганнибал отступил к лигурийцам, а Семпроний к Луке[147].
Лигурийцы выдали входящему в их пределы Ганнибалу двух римских квесторов[148], Гая Фульвия и Луция Лукреция, которых они захватили обманом, и, сверх того, двух военных трибунов и пять лиц всаднического сословия, большею частью сыновей сенаторов; это они сделали для того, чтобы он убедился в их мирном настроении и желании быть союзниками карфагенян[149].
60. (1) Пока все это происходит в Италии[150], Гней Корнелий Сципион, посланный с флотом и войском в Испанию, (2) отправился от устьев Родана и, обогнув Пиренеи, пристал в Эмпориях[151]. Высадив здесь войско, (3) он начал с леетанов[152] и мало-помалу подчинил Риму все побережье до реки Ибер, то возобновляя прежние союзы, то заключая новые.
(4) Приобретя при этом славу кроткого и справедливого человека, он распространил свое влияние не только на приморские народы, но и на более дикие племена, населявшие гористую область внутри страны, и не только заключил с ними мир, но и сделал их своими союзниками и набрал среди них несколько сильных вспомогательных отрядов.
(5) Испания по эту сторону Ибера была провинцией Ганнона; его Ганнибал