по-новому…
Меньше лгите. Говорят, очищает голову.
В общем, я вам не указ, не нравоучение,
Но есть просьба, так, пустяк: покиньте помещение.
После
Океан – необъятный разум, да капля в море,
Выжаты досуха неисчислимы донья,
А ковчег на плаву, да всё никак не утонет.
Твари по паре – спастись не нашлось героев:
Что, мол, герои лишь пьют и воюют сдуру,
Значит, не жалко им хрупкую резать шкуру,
Чтоб знали, что будет, если закон забудут,
Чтоб знали цену своей свободы люди.
Отживших героев можно укрыть под ивой,
Чтоб их оплакала, или всё ж научила,
Да не желают, твердят, что в грехах счастливей,
Молиться за них, мол, будут пускай святые.
А даже построить этот ковчег героев,
Тонул – не спаслись бы, махнули б рукой – пусть тонет,
Они ведь смогли взять весь океан в ладони,
Пожить вне властителей – то дорогого стоит.
А с виду они всё пьют и воюют сдуру,
Видать, это могут свободные только люди,
Свободных героев решили укрыть под ивой,
Но даже ива поплакала – и забыла…
Сказочное
Человек, человек! Может, порассуждаем
О том, чём мечтаем, или о том, что есть:
Могло ли быть лучше? Могли ли мы жить иначе?
Или оставить, пока нам не надоест?
Если б, как в книжках, добро среди нас ходило,
Скромно скрывая ангельское крыло…
С легкой руки, не приложив усилий,
Оно в полумаске творило бы полузло.
А, если, как в сказке, будет зубная фея
Нас, крепко спящих, заполночь посещать,
То рваные раны на безобразном теле,
Нитью зубной станет каждому зашивать.
Все те, кто кому-то спичками выжег крылья,
Должны были б море на спичках тех переплыть.
Тогда бы все люди стали забытой былью,
Тонули, ведь не строили корабли.
Там, где нас нет, было б темно и сыро,
Каждое “завтра” было темнее тьмы.
В детстве мы вместо добрых цветных мультфильмов
Увидели б только бесцветные сказки-сны.
Тогда бы мы в книгах на кипенно-белом фоне
Видели только обломки печатных строк.
Эти обломки можно смахнуть ладонью,
Так мог ли быть в них хотя бы малейший толк?
О книжках с картинками вообще не могло быть речи,
Картинки – удел законченных слабаков.
В книгах бы слово было не сбить картечью,
В книгах таких немыслима прочность слов.
Почему-то на вас плохо влияет счастье.
Почему-то “как лучше” не создано для души…
Человек-человек, чего же ты снова плачешь?
Поняла, зову фею, пусть прилетает шить…
Все еще пишу чернилами
На столе лежало письмо,
Внизу подпись красивым почерком.
Наизусть заучу его,
А в ответ напишу… многоточие.
Я возьму вороное перо,
И конец