одет небрежно, но удобно, повадки нагловатые, в одном ухе электронный усилитель звука, на вид лет тридцати пяти), определил профессиональную принадлежность, пожал плечами, дескать, хозяин – барин, и продолжил как ни в чем не бывало:
– Алгебра следствия требует, прежде всего, заняться личностью пострадавшего. Если человек убит, значит было в его жизни нечто такое, чего никто не знал. Элементарный вывод из факта предумышленного убийства…
– Предумышленность надо еще доказать, – возразил задетый за живое публичной лекцией старлей Стеблов. – Мы же не можем пока доказать, что вообще имело место убийство. Никаких следов насилия при наружном осмотре обнаружено не было, сами знаете…
– Не мне вас учить, товарищ старший лейтенант, но все же позволю себе напомнить вам кое-что из наследия великого Холмса: «Мы можем ошибиться, доверившись слишком очевидным фактам. Каким бы простым поначалу не показался случай, он всегда может обернуться гораздо более сложным». Вот вы обратили внимание, например, на мышцы трупа: какой судорогой они были сведены?
– Умереть – не встать! – простонал кто-то из присутствующих, однако, вопреки смыслу своего стона, не умер, но встал и тоже скрылся в коридоре.
– Например – обратил, товарищ частный сыщик без лицензии. Эта судорога называется предсмертной, и без нее, к вашему сведению, ни одна приличная агония не обходится, – отбрил профессионал дилетанта. Дилетант не обиделся, скорее напротив, был польщен доверием: еще вчера он был просто бывшим пожарным, отставником-огородником, а сегодня лучшие детективы города обсуждают с ним насущные проблемы их высокого ремесла. Это ли не доказательство правильности его выбора?!
– А что касается Шерлока Холмса, которым вы меня попрекнули, – невозмутимо продолжал старлей в том же назидательно-просветительском духе, – то он говорил и другое, на мой взгляд, более подходящее к нашему случаю. «Теоретизировать, не имея данных, – говорил ваш любимый герой, – значит совершать грубейшую ошибку. Незаметно для себя человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы строить теорию на фактах».
– Браво! – расплылся Илья Алексеевич в довольной улыбке, что, однако, не помешало ему возразить: – Впрочем, какое из высказываний великого сыщика более применимо к данному преступлению – вопрос дискуссионный. – И, доверительно понизив голос, полюбопытствовать: – Пресса присутствует с вашего разрешения, товарищ старший лейтенант?
Старлей с некоторым сожалением уставился на свидетеля, как бы говоря: м-да, на солнце ты, дядя, перегреться не мог, не грело оно еще сегодня, а вот головкой удариться – вполне. Жаль, меня это уже начинало забавлять…
Но Муров понял замешательство мента по-своему:
– Как? Значит вы не в курсе? Вон, видите за моей спиной возле дверей такого мордатого, с наушником в одном ухе? Явный журналюга, нюхом чую…
Поскольку убавление звука «прибабахнутым» дяденькой никого из присутствующих не оставило равнодушным, в комнате при этом