ни чести, ни светского лоска, ни разума, чтобы прилично встретить посольство великого государя.
Однако, принимая во внимание дух и обычаи московской нации, я могу легко утешиться: ибо чем учтивее с московитами обращаться и чем более им оказывать почестей, тем менее достигается предположенная цель – удовлетворить их желаниям. Напротив, поступая с ними так, бываешь завален их безграничными претензиями на бо́льшие почести и выгоды; неминуема с их стороны отплата неблагодарностью за все оказанное им добро, если только не все их претензии удовлетворены.
Для меня, государь, служит лучшим удовлетворением, какого я только мог желать, быть в состоянии доказать, до какой степени обвинен я несправедливо московскими комиссарами. Я нисколько не упустил озаботиться и дать надлежащие приказания, дабы это посольство было хорошо принято со всеми возможными почестями и даже с большим почетом, чем все предшествовавшие посольства, которые до сего проезжали через этот город.
Так как я вполне понял, насколько необходимо при настоящих обстоятельствах сохранение добрых отношений, поэтому я постарался отличить прием этого посольства во всем, в чем казалось возможно. Мне было весьма желательно, для большего обеспечения себя, иметь точные приказания и резолюции вашего величества относительно некоторых пунктов, дабы действовать без колебаний; но, по краткости времени, я не имел возможности дождаться этих приказаний, о коих я всенижайше ходатайствовал пред вашим величеством, и потому я был принужден собирать на месте необходимые сведения и для этого писать в Ревель[56] и Нарву, дабы получить оттуда сведения, как поступали в подобных случаях, в особенности дабы узнать, было ли оказываемо угощение в этих городах Московским посольствам.
Ответ был отовсюду тождествен, то есть что посольствам этим нигде не было оказываемо гостеприимство бесплатно. Прилагаемый список под лит. А содержит перечисление Московских посольств, кои с 1660 года проезжали через Эстляндию, Лифляндию и Ингерманландию по пути в Швецию или в другие государства, и в числе их нет ни одного, которое было бы встречено с особым почетом. Тем не менее я дал приказания относительно приема этого посольства, основываясь главным образом на постановлениях договоров касательно подобных случаев, и даже старался, насколько казалось приличным, в данном случае оказать больший почет при приеме, дабы дать этим доказательства наибольшей дружбы.
Я поручил г. мaйopy Глазенапу, весьма порядочному и учтивому дворянину, быть при них приставом или маршалом и придал ему в помощники капитана Дорнфельдта и одного дворянина, знающего московитский язык, и послал их в Нейенгузен на границу, как только получил известие, что посольство выехало из Москвы, дабы они были наготове встретить посольство тотчас при прибытии его за границу, что явствует из писем моих под лит. В и С. Одновременно с этим я предписал начальникам уездов (лит. D) сделать заблаговременно распоряжения, дабы экипажи